у московской публики. Чтобы и зал вместительный, и располагался не где-то в Раменках или в Митино, а поближе к Тверской.

– Да уж, губа у тебя не дура!

Водопоев снова задумался, а Сева не удержался, налил себе рюмку коньяка – надо же снять как-то напряжение.

– Театр юного зрителя подойдёт?

Сева чуть не поперхнулся:

– Вы уж совсем за придурка меня держите! Эдуард Артемьевич, при всём уважении, но так нельзя. Где юный зритель, а где Шекспир с Булгаковым?

– Напрасно возмущаешься. Было бы место, а что на фронтоне написать, это от тебя зависит. Ты, кстати, название придумал?

Сева не хотел ставить телегу впереди лошади – сначала театр надо подыскать, а уж потом переименовывать. Но Водопоев упёрся в Севу взглядом, тут хочешь не хочешь, но придётся приоткрыть завесу тайны:

– Театр всех времён.

Такой реакции Сева не ожидал, уже и не надеялся. Водопоев вскочил с кресла и рявкнул так, что в люстре что-то зазвенело:

– Ну и чего же ты молчал, балбесина? Сразу бы и сказал! – и чуть поумерив пыл, продолжил: – Есть такой театр. То есть название другое, но близко к этому, так что не придётся в корне всё менять.

Затем начался более предметный разговор – нужно было составить план конкретных действий.

– Видишь ли, Сева, будь это частный театр, цель достигается предельно просто. Представь, приходят в дирекцию «братки» и выкладывают на стол документы, а в них значится, что театр по уши в долгах, по решению районного суда назначен внешний управляющий, наш человек, а дальше всё по стандартной, отработанной методе, – Водопоев радостно осклабился, видимо, вспомнил кое-что из прежних своих «подвигов», но тут же развёл руками, как бы признавая, что в данном случае придётся обойтись без помощи уголовных элементов: – Увы, театр, который числится на балансе государства, нахрапом не возьмёшь, надо изыскивать другие методы. Я бы сказал, что нужен ход конём.

– Это как? – не понял Сева.

– Роль коня должна исполнить некая влиятельная персона, которая уволит нынешнего директора, а тебя посадит на его место. Такой персоной может быть кто-то из Кремля, из Минкульта или из московской мэрии, – для наглядности Водопоев показал Севе три пальца, а затем приступил к анализу кандидатур: – Итак, начнём с Кремля…

– Нет-нет! – перебил его Сева. – Только не это! Одно дело просить за Бонифация, и совсем другое – требовать, чтобы директора сняли с должности.

– Сева! Чистоплюйство тут совсем не к месту, – огорчился Водопоев. – Ну да ладно. Тогда придётся идти к министру на поклон.

– Не хочу!

Сказано был так определённо, причём тоном, не допускающим ни малейших возражений, что Водопоев поначалу опешил. А потом принялся отчитывать Севу:

– Ты зачем меня позвал? Чтобы покуражиться? Или хочешь показать, какой ты высоконравственный, а на мне пробу ставить негде? Думаешь, на синем блюдечке с голубой каёмочкой тебе всё поднесут? Нет, милый, придётся потрудиться. Надо будет, на колени встанешь перед теми, в чьих руках власть, иначе так и останешься чем-то вроде Арлекина в руках Карабаса-Барабаса.

Это сравнение с Арлекином было настолько точным, что на глазах Севы появились слёзы. Ну вот добился популярности, вполне прилично зарабатывает, однако ощущение паскудное! Словно бы он крепостной мужик, хотя и с министерской зарплатой. Конечно, такого не бывает, но тем обиднее, что именно он оказался в схожей ситуации.

– Ладно! Я на всё согласен. Только давай с мэрии начнём, а дальше уж как получится.

Водопоев почмокал губами и после паузы предложил план дальнейших действий:

– Ну что ж, тогда не обойтись без Кости Шманцева. Были у меня с ним кое-какие дела по расселению домов в окрестностях Патриарших и Малой Бронной. Составляли липовый акт, якобы стены через полгода могут рухнуть, и все жители как миленькие отправлялись по решению суда в Южное Бутово. Всё просто и весьма эффективно, поскольку ни один судья не поднимет руку на святое, то есть на московскую мэрию, – на лице Воропаева возникло победная улыбка, но не дождавшись похвалы он продолжил монолог: – Вот и теперь можно сделать примерно так же. Шманцев на основе такого же акта экспертизы признает здание театра аварийным и выселит всю дирекцию вместе с актёрами и декорациями к такой-то матери за МКАД. Ну а потом повторная экспертиза установит, что требуется только капитальный ремонт. Но поезд-то уже ушёл! – Водопоев снова улыбнулся, но тут же уточнил: – Только ведь без решения Минкульта всей этой затее грош цена, потому как Шманцев для министра не указ.

Сева понял, что всё возвратилось на круги своя – Водопоев с этим Шманцевым как-нибудь договорится, однако именно Севе придётся идти на поклон к Колотыгину, которому с недавних пор была дана на откуп вся российская культура.

Глава 5. Театр всех времён

Встреча с Колотыгиным состоялась уже после того, как Шманцев завершил операцию по отселению театра со всем его содержимым на окраину Москвы, при этом, правда, слегка опустошил Севин счёт в банке, но дело того стоило. К счастью, Водопоеву удалось значительно сбить цену, пообещав вице-мэру содействие в назначении его на должность губернатора Самарской области. Якобы там у Эдуарда Артемьевича обширные связи в криминальных кругах и среди депутатов заксобрания, а без такой поддержки даже кандидат, предложенный президентом, не будет утверждён. Да и потом, как можно руководить губернией, если местная элита будет в оппозиции? Правда, у Севы закралось подозрение, что Водопоев шманцевский гонорар положил себе в карман, однако этому не стоит удивляться в нынешних реалиях. Так или иначе вице-мэра удалось уговорить, но можно ли найти подход к министру, если, по слухам, он о том только и мечтает, как бы избавиться от непосильной ноши и вернуться к прежним, не слишком обременительным занятиям?..

Севу согласились принять без разговоров – не хватало ещё, чтобы член Совета по культуре часами томился в очереди многочисленных просителей. И вот пришёл, изложил свою просьбу, мол, так и так, хочу в осиротевшем здании, само собой, после капитального ремонта, возродить театр, который прославил бы и его основателя, и министра, отдавшего такой приказ. Колотыгин внимательно выслушал Севу, а потом и говорит:

– Голубчик! Я же ни в реставрации, ни в драматургии ничего не смыслю. Всё, что надо, подпишу, а дальше вы уж сами.

На том и разошлись, оба вполне довольные тем, что обошлось без долгих и ожесточённых споров, проверки сметы на ремонт и прочих малоприятных процедур. Сева был вне себя от счастья, поскольку получил в своё распоряжение театр и подписал вдвое завышенную смету на ремонт. А Колотыгин был рад