– Равняйсь! Смирно! Товарищи танкисты, за проявленную в бою выучку, умение и смелость объявляю вам благодарность! Сейчас можете быть свободны, отдыхайте. Нашей самоходкой теперь займутся техники. Вольно! Разойдись.

* * *

Вылазка гвардии капитана Козырева стала единственной за всю неделю. В основном шла обычная жизнь воинского гарнизона. Экипажи проводили время в мехпарке на машинах. Огромные не самоходки, а «артсамоходы», как уважительно называли их танкисты, сохранили одно из главных качеств русского оружия – простоту в эксплуатации и ремонтопригодность. В принципе, в полевых условиях «ИСУ‑280АТ» мог обслуживать и ремонтировать сам экипаж. Но в расположении части этим занимались еще и квалифицированные технические команды. Все же новые машины было даже не сравнить с самоходками «ИСУ‑152» или танками «Иосиф Сталин‑3». Чего стоила одна только компоновка с башней от «Тридцатьчетверки», установленной на крыше удлиненной броневой рубки!

А ведь и на самой вращающейся башне была зенитная турель с крупнокалиберным пулеметом «ДШК». Конечно, «ядерная зима» и такое же лето 1945 года резко сократили использование авиации в бою. Но все же лучше быть защищенным от внезапных и стремительных атак с неба.

Ставка в этой фазе войны была сделана на тяжелые и сверхтяжелые танки – только они могли выдержать жуткую разрушительную энергию ядерных взрывов. Но управляли этими стальными глыбами люди, и они же их ремонтировали. Тех‑обслуживание «артсамоходов» «ИСУ‑280АТ» проводилось в ангарах, а более серьезный ремонт – в специально оборудованном цехе. Цех этот тоже достался вместе с остальными трофеями, причем абсолютно целым и невредимым. Больше всего советских танкистов поразили огромные электромостовые краны Круппа грузоподъемностью 150–200 тонн. Им под стать были и циклопические станки, гидравлические прессы и остальное оборудование.

С таким оснащением работа спорилась! Другое дело, что в танковых войсках – все тяжелое. Вот и приходилось экипажам вместе с техниками‑ремонтниками таскать металл до седьмого пота. После таких «упражнений» мускулы становились словно литые! Звенели увесистые гаечные ключи, некоторые болты приходилось закручивать, вставив в проушину стальной лом и налегая вдвоем, а то и втроем. Кувалдами вгоняли стальные «пальцы» в отверстия массивных траков, соединяя широкие гусеницы. Мелькали сполохи электросварки, скрепляя броневые листы. Шипела фиолетовым пламенем газорезка.

Экипаж гвардии майора Козырева менял на своем «артсамоходе» тяжеленные аккумуляторы.

– Вася, дай ключ на шестнадцать!

– Держи.

– Эй, а этот аккумулятор не трожь! Видишь, на нем красный трилистник в желтом круге нарисован. Это же ведь «спецаккумулятор», его могут только инженеры снимать, да и то лишь в присутствии «особиста».

– Что‑то я запамятовал… Устал, наверное.

– Давай, славяне, еще поднажмем, а потом – перекур!

– Давай. Взяли… аккуратно…

Рядом на соседнем «артсамоходе особой мощности» меняли двигатель. Бронированная крышка моторно‑трансмиссионного отделения весом в полторы тонны была поднята. Над машиной завис массивный электромостовой кран. Рабочие из технической команды и «самоходчики» уже отсоединили от дизеля все шланги, патрубки, электрокабели. Раскрутили массивные болты и гайки с установочных мест. Завели и закрепили стальные канаты, защелкнули крюки в специальных проушинах.

– Вира! – подал команду крановщику старший мастер.

Медленно многотонный дизель поднялся над раскрытым моторно‑трансмиссионным отделением самоходки.

На «ИСУ‑280АТ» двигатель располагался не вдоль корпуса, а поперек. Это позволило освободить объем для других агрегатов и приборов и существенно уплотнить компоновку машины.

После того как трудная и тяжелая работа была закончена, танкисты вышли перекурить. За воротами цеха ветер ударил в лицо. Отошли в специально отведенный для курения уголок, здесь было поспокойнее.

Хмурое морозное утро незаметно уходило в вечерние сумерки. Солнце, как всегда, пряталось за плотной пеленой вихрящихся облаков. Снег сыпать перестал, но все равно налитые свинцом тучи не предвещали ничего хорошего.

– Эх, ну и погодка! – сказал, затягиваясь папиросой, Василий Борзов.

– Человек – такая сволочь, что даже «небесную канцелярию» сумел испоганить… – хмуро отозвался гвардии лейтенант Гутченко. Сам он, как и командир, не курил, но вышел за компанию подышать свежим воздухом.

– Ну да – точно. Вся эта катавасия с климатом как раз и началась прошлым летом, где‑то в июне – июле 1945‑го, – сказал Андрей Мирошниченко.

– Да, с тех пор как «фрицы» стали использовать на фронте тактические ядерные заряды.

На «большую» бомбу‑то у гитлеровцев Урана‑235 не хватало. Поэтому‑то генералы с витыми серебряными погонами и разработали концепцию ограниченной ядерной войны. Атомные заряды малой и средней мощности теперь применялись на тактическом уровне, а после такой артподготовки на прорыв шли бронированные клинья сверхтяжелых танков. Множество «ядерных грибов» необратимо изменили климат в Европе. Ведь сначала атомное оружие применяли просто как аналог более мощной взрывчатки, и только спустя некоторое время пришло понимание того, что это – оружие на новых физических принципах. И их воздействие нужно изучать комплексно.

– Или им союзники, сволочи, не дали. Вот гады, то нам помогали, а теперь ведут подковерные игры с фашистами! Ждут, пока мы не ослабим один другого… Совсем как в Гражданскую войну.

– Ладно, мужики, кончай треп. Надо еще трансмиссию проверить.

* * *

Работа у танкистов тяжелая, зато после – банька и «наркомовские» сто граммов. Причем не водочки, а коньяку, потому что это самоходная артиллерия особой мощности! А в обед – обязательно полстакана красного вина. Как говорили врачи – которых в полку было целый десяток, и все кандидаты‑доктора наук, – для выведения вредных веществ из организма.

Справедливости ради стоит отметить, что в связи с этим «особым» статусом было у танкистов‑самоходчиков и вдосталь проблем. В основном связанных с медициной. Уж очень дотошно люди в белых халатах относились к здоровью личного состава Отдельного гвардейского самоходного полка особой мощности. Но у них в этом случае были свои резоны.

А вот на вечернем построении случилось ЧП. Испанец куда‑то делся, не уведомив командира. Александр Козырев выслушал немало неприятных эпитетов от начштаба. В принципе «самоходы» самоходчиков не являлись делом чем‑то неординарным. Это в любой воинской части случается. Другое дело, что эта часть – особенная.

– Товарищ майор, вы хоть понимаете, что подобное поведение подчиненного просто недопустимо! Немедленно берите дежурный наряд и разыскивайте своего башнера. На все про все – два часа времени.

Подбежал начальник караула: