а из-за несмолкающей ругани между родителями он ни разу в жизни не приводил одноклассников в гости. Мальчик рос в изоляции, мечтая быстрее выпорхнуть из родного дома. Только бабушка Хораса замечала его метания, утешала его и покупала игрушки и книги. Очередным его подарком оказался набор для магических трюков. Хорас быстро полюбил этот набор, потому что для игры в него не требовались товарищи, в отличие от других настольных игр, которые родители дарили ему на каждое Рождество. Почти каждую ночь он оттачивал мастерство фокусов. По выходным, когда мальчику удавалось сбежать к бабушке Эстер в ее домик в Лексингтоне, он удивлял ее, доставая шарфы из шляпы и заставляя карты застывать в воздухе. Эстер терпеливо досматривала каждое его выступление и неизменно хлопала в конце любого трюка. Ей не хватало душевных сил сказать единственному внуку, что его умения в лучшем случае были весьма посредственны. К тому же ей нравилось проводить с ним время, ведь для остальных она была лишь тяжкой обузой, за которой приходилось ухаживать, или источником легких денег.

На летних каникулах она частенько ездила с внуком в Манхэттен и покупала билеты на любой водевиль или магическое шоу, которое шло в то время, замечая, что внук с головой погружается в представления Терстона и Кардини. Потом они заглядывали в магазинчик со всякой всячиной для фокусов, который располагался на Шестой авеню, и там бабушка не скупилась на карманные деньги для внука, чтобы тот ни в чем себе не отказывал. Также они частенько выбирались в район Клинтон, где всевозможные провидцы сидели за драповыми занавесками с кристальными шарами в руках и предсказывали будущее любому, кто был готов заплатить.

В один из таких врезавшихся в память мальчика дней ясновидец пообещал, что Хораса ожидает большое будущее и что «он будет творить чудеса». Мальчик просиял, а бабушка хитро улыбнулась, так как знала, что ее внук способен на великие вещи, вот только ему нужно было услышать это от кого-то постороннего.

А поход на представление Гарри Гудини оказался переломным моментом в жизни Хораса. В фойе театра он столкнулся с русалкой. Разумеется, то была всего лишь переодетая девушка, но для Хораса она казалась настоящим чудом. Когда она проплывала, озаряя зрителей своей улыбкой, Хорас протолкнулся вперед и положил руку на стенку огромного аквариума. Стекло было таким толстым, что он увидел в нем свое отражение. Застенчивый, склонный к полноте мальчик, он совершенно не умел разговаривать с девчонками. Но русалка подплыла к нему, коснулась аквариума с другой стороны, так что их ладони разделяли всего лишь пара сантиметров стекла, и улыбнулась. В тот момент судьба мальчика решилась. Только в мире волшебства такое возвышенное существо может общаться с кем-то вроде него. Он хотел, чтобы эту эйфорию сумели почувствовать все остальные.

С того дня Хорас полностью посвятил себя практике. Он не раз заглядывал в магазин с волшебными штучками и часы напролет проводил у зеркала, пытаясь доставать предметы из ниоткуда. Но быстрота рук и точные движения явно не были его сильными сторонами, а потому мальчик постепенно стал терять надежду.

Во время очередных летних каникул, когда до начала последнего года в школе оставалось пара дней, он подслушал разговор двух мужчин в очереди в пекарне.

– Одри мне все уши об этом прожужжала!

– Так как долго они будут в городе?

– Они заезжают каждый год. Дают представления пару дней, а потом собираются и исчезают так, будто их и вовсе здесь не было. – Мужчина нарисовал носком своего ботинка круг на покрытом мучной пылью полу. – Единственное, что я знаю точно, так это то, что директор шоу имеет нереально большой навар. – Мужчина потер пальцами в воздухе, будто держал в руках монетку.

– Эй, парень! Что берешь?

Хорас трижды моргнул, прежде чем понял, что продавец обращается к нему. Выйди из пекарни с багетом для мамы и коричной витушкой для себя, он твердо решил изменить свою жизнь. Ему никогда не стать ярким обольстителем, как Казанова. Но зато Хорас видел возможности там, где другие их не замечали. Он мог быть создателем, который сделает шоу такой незабываемой красоты, что все остальные померкнут в сравнении с ним. Ему не хватало способностей самому стать фокусником, зато у него был вкус. Кроме того, его поддерживала бабушка, сердце которой обливалось кровью при виде того, как над ее внуком издевается ее же сын.

И вот после громких ссор с отцом и слезливых увещеваний матери Хорас Беддингтон в возрасте семнадцати лет взял билет на судно «Ред Стар Лайн», имея в кармане финансовую подушку безопасности, подаренную бабушкой Эстер.

На плывущем на восток корабле пахло гниющей рыбой, потом и морской водой. Хорас наблюдал за тем, как матрос обматывал бочку плотно сплетенным канатом. Когда работяга остановился на секунду, чтобы смахнуть пот с бровей, то спросил юного пассажира:

– Куда едете, сэр? – Он глотал буквы и говорил развязно, как любой житель Бостона.

Хорас улыбнулся, потому что никто раньше не спрашивал его об этом. Жизнь стремительно менялась.

– В Лондон. Говорят, улицы там вымощены золотом.

* * *

В Лондоне Хорас арендовал домик, выходящий на Фицрой-Парк и расположенный всего в двух шагах от особняка Витанхерст. Благодаря связям бабушки Эстер с членами клуба «Лонг-Айленд Атлантик», найти свое месте в высших светских кругах города не составило Хорасу никакого труда. Но и теперь воплощение задуманного плана целиком зависело от него. В одной бесед он краем уха услышал, что Дэвид Девант, известный фокусник, еженедельно давал представления в театре Святого Георгия, что на улице Чаринг-Кросс. Мальчишка пошел туда швейцаром, чтобы прочувствовать, как все устроено с самых низов. В течение нескольких лет он работал там, делая заметки о том, как он сам бы улучшил работу заведения и как бы организовал представления. Он продолжал смотреть представления из своего закутка даже после того, как назубок выучил реплики фокусника.

– Почему ты пересматриваешь номера по десять раз? – как-то раз спросили его. – Ты, что ли, влюбился?

– Я смотрю не на номер, а на реакцию аудитории. Хочу знать, от чего у них захватывает дух.

Вечерами, сидя в любимом пабе, он пил пинту за пинтой, каждый раз отдавая бармену по шиллингу. Там он вел записи в тетради с кожаной обложкой, прорабатывая детали своего будущего великого творения. Его ум вырисовывал невозможные доселе номера и представления. Его цирк будет зваться «Мир чудес Беддингтона и Стерлинга». Нарекая его так, он отдавал должное и своей бабушке, ведь ее девичья фамилия была Стерлинг. Оформлено все будет золотым и синим. И