Ростов: уехал в камыши тчк

Москва: зачем Камышин впр

Ростов: не так поняли зпт донские камыши там активизировались банды полковника Назарова тчк

Москва: что собираетесь предпринять впр

Ростов: изолировать штаб зпт предложить казакам добровольно сложить оружие зпт гарантировать безопасность тчк

Москва: верно тчк сообщите что вам известно о деятельности ОРА на территории Донской области впр

Ростов: штаб объединенной русской армии засылает террористов на днях убито четверо коммунистов в Ростове зпт в комендатуре города похищены пропуска зпт нападения на пассажирские поезда зпт ведем следствие тчк

Москва: здесь есть сведения что Врангель в Софии готовит десант на Черноморское побережье зпт плацдарм для высадки готовит подпольная организация ОРА зпт с центром в Ростове тчк к вам засылается агентура тчк центром руководит крупный царский генерал фамилия неизвестна тчк в Софии его называют важное лицо тчк сообщите что знаете об этом тчк

Ростов (после паузы): дополнительных сведений нет тчк организуем поиск тчк

Москва: кто из товарищей будет руководить этой операцией впр

Ростов: тов Шаталов зпт тов Зявкин зпт тов Николаев тчк

Москва: у аппарата Дзержинский тире всех товарищей знаю уверен в успехе тчк просьба считать работу самой ударной тчк нельзя допустить возрождения войны на Дону тчк флот Врангеля пока в Бизерте тчк у Дарданелл пять транспортов тчк о всех передвижениях будем информировать вас тчк возможна переброска десанта на иностранных судах тчк главное парализовать подполье с комприветом Дзержинский тчк

Аппарат умолк. Лента прекратила свой бег. В небольшой комнате на верхнем этаже здания Донской чрезвычайной комиссии два усталых человека молча смотрели на ворох бумажной ленты, лежавшей на полу.

— Что думаешь? — спросил Зявкин.

— Неудобно, однако, — сказал Николаев, — в Москве знают обстановку у нас лучше, чем мы.

— У них информация из-за границы.

— А концы здесь. Нужно искать.

Шагнув от стены, Зявкин собрал с пола телеграфную ленту. Широкими ладонями смотал ее в огромный белый клубок. Показывая его товарищу, спросил:

— Справимся?

— Да, хотя будет нелегко, — сказал Николаев, — посуди сам, приезжает в станицу бывший царский генерал, собирает казаков. Братья казаки, говорит, отечество, родина и другие всякие высокие слова; тридцать человек из ста поднимет, наконец? Это факт, поднимет!

— Что ты меня все агитируешь, Николай Николаевич, всю эту обстановку я не хуже тебя знаю. Ты мне вот что скажи. У белого подполья опыт, там и контрразведка и охранка. А у меня?

И Федор зашагал по кабинету.

— Пятьсот всадников хоть сию минуту построю на Садовой, а вот... а, черт! — Зявкин задел ногой за дыру в ковре.

Николаев засмеялся.

— Понимаешь, сколько раз просил ребят: выбросьте вы эту рухлядь из комнаты. «Не положено, — говорят, — нужно, чтобы у начальника был ковер. Такое, — говорят, — нынче время!»

Они помолчали.

— «Такое время», — задумчиво повторил Федор. — Это они верно. Ну так вот: вчера я опять разговаривал с Москвой, с Артузовым, несколько дней назад он направил нам в помощь из Астраханской ЧК одного опытного сотрудника.

— Об этом я знаю. Не хотел раньше времени говорить тебе, — ответил Николаев. — Не знал, как ты отнесешься. Поручил кому-нибудь встретить этого товарища?

— Миронову поручил. Пусть поселит его где-нибудь в городе. К нам этому товарищу ходить не следует, в городе его не знают, и хорошо.

— Ну вот, — перебил его Николаев, — жалуешься, что людей нет, ведь ты же сам прирожденный конспиратор!

— Спасибо белой контрразведке, — ответил Федор, — кое-чему научили в восемнадцатом и девятнадцатом... А людей знающих не хватает, и этот товарищ должен нам очень помочь.

Николаев согласно кивнул головой.

— Давай расскажи теперь, какие у тебя виды на эту операцию? Есть хоть за что зацепиться?

— Кое-что для начала есть. Во время облавы недавно арестовали поручика Попова. Он приехал в Ростов закупить мануфактуру: говорит, все в банде пообносились. Теперь он пишет покаянные письма и убеждает нас, что во всем разочаровался. Однако... намеревался из Ростова пробираться за границу.

— А как же он хотел осуществить это?

— Ему обещала помочь одна особа, некая Анна Семеновна Галкина. Она сказала поручику, что у нее здесь надежные люди, и Попов утверждает, что Галкина связана с какой-то организацией. Вот я и думаю: от нее должна идти нить. Нужно попробовать.

В дверь постучали. В кабинет заглянул секретарь Николаева. За спиной у него виднелась кудрявая голова начальника разведки ДонЧК Павла Миронова. Зявкин вопросительно посмотрел на него:

— Ну заходи, что там еще стряслось?

Павел втиснулся наконец всей своей могучей фигурой в кабинет. Был он в штатском пиджаке, гороховых новеньких галифе английского покроя.

— Посмотри на него, — сказал Николаев, — ни дать ни взять спекулянт с Сенбаза. Только ты, Павел, чуб свой постриг бы, ведь в приличном обществе приходится бывать.

Миронов, пропустив эти слова мимо ушей, выпалил без всяких предисловий:

— Это что же, вроде насмешки над нами получается? Встретил я сегодня этого нового сотрудника, думал, действительно товарищ опытный, а это я не знаю... — Миронов на секунду остановился и решительно сказал: — Хлюст какой-то, и только. К тому же птенец, я его пальцем одним задену...

— А вот этого делать не рекомендую, — вдруг перебил его Зявкин. — Себе дороже будет. Тебе самому-то сколько годков?

— Двадцать пять.

— Ну, значит, вы с ним почти ровесники. Только ты коммунист, а он еще комсомолец. Я Бахарева немного знаю. Этот парень с большим стажем конспиративной работы.

— Да ведь обидно выходит, мы вроде своими силами не можем справиться?

— Неужели тебе не ясно, Павел, что для этой операции, помимо всего прочего, нужен человек, которого в городе никто не знает? Твое дело обеспечить мне встречу с ним за Доном, обеспечить скрытно. Иди! Вечером увидимся, — приказал Зявкин и повернулся к Николаеву.

Корнет Бахарев, невольник чести

— Нет, так можно сойти с ума, — сказала Анна Семеновна вслух и сама не узнала своего голоса.

С самого утра она почувствовала себя как-то особенно тревожно. Неизвестно почему. Она прошла по комнате и вздрогнула: за дверью ей послышался шум. Схватив с комода сумочку, в которой лежал маленький вороненый браунинг, она стиснула ее у груди, не в силах пошевелиться и предпринять какие-то действия. Тихо. Должно быть, кошка. И тут новый