Я даже рассмеялся от неожиданности.

– Какой отличный совет! Надо будет попробовать. Что-что, а хвастаться я всегда умел.

– Хвастаться дело хорошее, – вздохнул шеф. – Но не совсем то, что в данном случае требуется. Важно наедине с собой ни на минуту не забывать, что ты неописуемо крут. А с этим у тебя как раз проблемы. Ты всегда был до смешного скромным молодым человеком. Самокритичным и очень чувствительным к похвалам. Это показатель. Того, кто твердо уверен в своем могуществе, комплименты только раздражают: да кто вы все такие, чтобы меня хвалить? Впрочем, как ты себя ведешь с окружающими, не имеет особого значения. Главное – твердо знать: то, что считается невозможным для других, легко получится у тебя. Тем более, что в твоем случае это чистая правда, таких как ты действительно больше нет. Ты у нас со странностями, так уж получилось. И доказательств собственной исключительности у тебя более чем достаточно, чтобы разобраться с такой ерундой, как Темный Путь.

– А ты умеешь добраться Темным Путем до нужного человека? – спросил я.

– Нет, – спокойно ответил Джуффин. – Но только потому, что до сих пор мне не приходило в голову поставить перед собой такую задачу. Не было большой необходимости. Все-таки я, в отличие от тебя, Большое Заклинание Призыва давным-давно, еще в Кеттари освоил. И талант Мастера Преследования у меня, хвала Магистрам, врожденный, как у большинства потомков шимарских охотников, а в Сердце Мира такие способности обычно обостряются даже без дополнительных усилий, сами собой. И еще… Впрочем, это совершенно неважно. Есть предложение: давай заключим пари, кто раньше научится. С проигравшего сто корон.

– Это называется – грабить среди бела дня беззащитных сирот, – мрачно сказал я.

– Не прибедняйся. У тебя фора: ты этот фокус уже проделывал. А что потом разучился, невелико горе, главное, опыт есть. А я пока даже не знаю, с чего начинать. И неотложных дел у меня примерно в три тысячи раз больше. Это еще кто кого собрался грабить, сэр Макс.

– Ладно, – согласился я. – После того, как своими глазами увижу, что у тебя получилось, снова поверю, что это хотя бы теоретически возможно, а там глядишь и сам смогу. За такое ста корон не жалко. Договорились. Пари.

– Интересно, на сколько надо было поспорить, чтобы разбудить в тебе настоящий азарт?

– Минимум на мою голову. Но, чур, ты этого не слышал. А то, чего доброго, однажды уговоришь.

С этими словами я все-таки вымелся из его кабинета. Надо сказать, изрядно успокоенный по всем пунктам. Сэр Джуффин Халли, самый опасный человек в Соединенном Королевстве согласно не только дурацкому газетному опросу, но и некоторым неумолимым фактам, всегда действует на меня как мощный транквилизатор. И это тоже неумолимый факт.

* * *

– У тебя все в порядке? – спросил я.

– Конечно, – ответила Базилио и адресовала мне такой печальный взгляд, что будь на моем месте обычный кровавый тиран и безжалостный убийца, его сердце было бы разбито. Возможно, навек.

Но меня такой ерундой не проймешь.

– Опять ответ не сходится?

Базилио скорбно кивнула. Ее борьба с задачником для средней школы продолжалась уже не первый день и шла с несколько более переменным успехом, чем ей самой хотелось бы.

– Даже куанкурохские головоломки проще, – пожаловалась она.

– Вряд ли, – сказал я. – Подозреваю, эти задачки не сложны, а, наоборот, слишком просты для тебя. Для их решения не нужны ни парадоксальный ум, ни воображение, ни интуиция. Только знание правил и четкое понимание, когда какое следует применять. А школьные правила ты не учила.

– Не учила, – подтвердила Базилио. – Поэтому их приходится угадывать. В смысле логически выводить из решения, которое оказалось правильным.

– Ничего себе! – присвистнул я. – И что, получается?

– Иногда, – вздохнула она. – А иногда бывает, в голову приходит решение, за которым стоит такое красивое правило, хоть на стене его записывай, чтобы перечитывать и радоваться. А потом проверяешь ответ, а он неправильный. Не сходится! И значит, красивого математического правила на самом деле не существует. Ужасно обидно! И почему-то, как назло, подтверждаются самые неинтересные правила. Которые даже запоминать не хочется. Оказывается, математика – совсем не такая захватывающая наука, как мне представлялось.

В глубине души я всегда это подозревал. Но каких бы бессердечных злодеев ни показывали мне время от времени в зеркале, мерзавца, способного обрубить крылья увлеченному новичку, среди них не было никогда. А если однажды появится, я лично его придушу, по примеру арварохских воинов-самоубийц.

Поэтому я возразил:

– Это только школьный курс не особо захватывающий. Самое интересное начинается позже, когда азы благополучно усвоены. По крайней мере, так говорят.

Кто бы сказал, что однажды мне придется держать речь в защиту математики, ни за что бы не поверил. Но жизнь в магическом мире еще и не до такого цугундера доведет.

– Поэтому на твоем месте я бы забил на дурацкие школьные задачники и взялся бы за какие-нибудь трактаты, написанные полоумными профессорами для других таких же полоумных профессоров, – заключил я. – Если уж все равно обречен ни хрена не понимать, пусть это «ни хрена» будет по-настоящему сложное и увлекательное.

– Мне близок такой подход, – согласилась Базилио. – Но с безумными трактатами придется повременить. Сейчас мне надо подготовиться к вступительным экзаменам в Королевский Университет.

Я так и сел. То есть действительно сел. В кресло. Хотя совершенно не планировал задерживаться в гостиной. Список имевшихся у меня веских причин, серьезных поводов и просто приятных предлогов выйти из дома внушал уважение даже мне самому. Но ничего не поделаешь, пришлось им пойти прахом. Знакомый, неоднократно протоптанный маршрут.

– Ты это серьезно? – наконец спросил я.

– А что, не надо? – встревожилась Базилио. – Ты против?

И угрожающе шмыгнула носом, наглядно демонстрируя готовность зареветь.

Это притом, что уж кому-кому, а ей я вообще ни разу в жизни ничего не запрещал. Даже когда девочка наша была ужасающим с виду василиском с головой индюка, рыбьим туловищем, лисьим хвостом и прочими интересными подробностями. Каковым, строго говоря, и осталась, просто выглядеть стала немного получше, несмотря на то, что ее постоянным советчиком по части выбора гардероба был, есть и, боюсь, навсегда останется сэр Мелифаро. Потому что я даже это не способен ей запретить.

– Эй, ты чего? – улыбнулся я. – Как я могу быть против? Кто меня вообще спрашивает? Это же твоя жизнь. К тому же государственным преступлением учеба в Королевском Университете совершенно точно не является. Если бы в Кодекс Хрембера внесли соответствующую поправку, я бы знал. Просто удивляюсь, что ты мне до сих пор ничего не сказала.

– Да я бы сказала. Но тебя дома очень долго не было, – напомнила Базилио.