Рюкзак оказался там, где он и думал — справа, в глубине полки, достаточно далеко, чтобы девочкам не удалось до него добраться, — под грудой рождественских украшений, которые они убрали сюда совсем недавно. Сшитый из грубой коричневой холстины, он был маленьким и сильно потертым. Мика знал абсолютно точно, что рюкзак был единственной вещью, которую она захватила с собой из своей прошлой жизни.

Вытащив рюкзак, Мика аккуратно сдвинул коробки, чтобы не было заметно, что на полке что-то стояло. Потом сунул рюкзак под мышку — почему-то ему не хотелось даже думать о том, что там внутри, — и двинулся на кухню, миновал ее, отворил дверь и оказался в прихожей возле задней двери. Куртки всех размеров свисали с крючков, прибитых на самой разной высоте, рядом с ними болтались шляпы, лампы, кирки и лопаты, а заодно и колено пластиковой трубы, которую он чинил. Вдоль стены выстроилась целая батарея башмаков вперемешку со снегоступами и лыжами, которыми они обычно пользовались, карабкаясь вверх по склону холма, где рос сахарный клен, — чтобы расчистить снег, тщательно осмотреть деревья, ведь когда начнется сезон варки сиропа, будет уже не до того.

Однако сейчас он собирался не туда. Натянув на ноги самые большие башмаки из всех, что стояли на полу, Мика влез в теплую куртку и сунул под нее рюкзак. На тот случай, если ФБР вздумалось оставить кого-то наблюдать за домом, он прихватил и фрагмент трубы, вышел из дома, спустился с заднего крыльца и двинулся по утоптанной тропинке. До сахароварни было несколько сотен футов вверх по склону холма. Это было длинное каменное строение с огромными котлами наверху, через которые водяной пар из выпарочного аппарата выходил наружу, когда варили сироп.

Чувствуя, как внутри все сжимается от страха, Мика воровато огляделся, шмыгнул внутрь и захлопнул за собой дверь. Миновав основное помещение, до отказа забитое специальным оборудованием из сверкающей нержавеющей стали, он оказался в только что законченной пристройке, где до сих пор еще витал аромат свежих опилок. Пристройка частично использовалась как кухня — об этом говорила огромная плита и бесчисленные шкафы, полочки и рабочие столики, где кленовый сироп превращался в сахар, а частично — в качестве офиса, о чем свидетельствовали компьютер, за которым работала Хизер, и аккуратная стопка папок с документами. Мика бросил кусок трубы в кучу другого хлама, нуждавшегося в починке, и огляделся.

Вернувшись в основное помещение, он прошел в дальний угол, где под потолок громоздилась куча поленьев сахарного клена. Ее предполагалось использовать, когда начнется сезон варки сиропа. Остальная масса была сложена снаружи, за огромными двойными дверями, которые распахивались настежь, чтобы пропустить двигавшийся по рельсам небольшой вагончик-платформу, на котором подвозили древесину. Миновав двери, Мика принялся разбирать поленницу. Достаточно было вытащить три полена, чтобы образовалась небольшая ниша. Аккуратно затолкав туда рюкзак, Мика уложил сверху поленья так, чтобы поленница выглядела, как прежде.

Вернувшись в кухню, он снял трубку и набрал номер Кэсси Бирнс.

* * *

Кэсси была ранней пташкой. Пяти часов сна ей было совершенно довольно, чтобы выспаться. И потом, будь у нее привычка валяться в постели подольше, она была бы просто не в состоянии провернуть такое количество дел, с которым не под силу справиться ни одному нормальному человеку. Добавьте к этому то, что муж и трое детей Кэсси просто обожали поспать, и вы поймете, что она предпочитала засиживаться допоздна или встать пораньше, посвящая эти часы работе.

В то самое утро, о котором идет речь, Кэсси занималась тем, что она называла городскими делами. Только что прошли ежегодные выборы, во время которых она уже в пятый раз подряд удостоилась поста председателя городского совета Лейк-Генри, что уже само по себе было поразительно — во-первых, потому, что она была женщиной, а во-вторых, ей только-только исполнилось тридцать шесть — и до нее этот пост занимали исключительно мужчины, причем много старше ее. Но времена менялись, а Кэсси, ко всему прочему, обладала потрясающей работоспособностью. Сыграло свою роль и то, что она благоразумно выбрала верную позицию в вопросах охраны окружающей среды, что составляло основную заботу городского совета. А вопрос этот сводился в первую очередь к охране популяции гагар, неизменно прилетавших в апреле, чтобы вить гнезда и выводить птенцов, и остававшихся в здешних краях до ноября. На зиму гагары улетали, перебираясь дальше, на восток, к побережью, в изобилующие рыбой теплые прибрежные воды, оставаясь в блаженном неведении относительно того, что кроме них предметом неусыпной заботы Кэсси являются еще и жители города. Среди последних было немало таких, кто, будучи озабочен чистотой озер, требовал усиления мер безопасности, что, по их мнению, означало еще одну патрульную машину с тремя полицейскими и соответствующее оборудование для контроля над состоянием озера. К несчастью, все это требовало денег. Кэсси как раз пыталась подсчитать, во что это обойдется, когда раздался телефонный звонок.

Она схватила трубку, мельком бросив взгляд на часы. Сердце екнуло — половина седьмого утра. Звонки в такую рань обычно не сулят ничего хорошего.

— Кэсси, — негромко проговорила она.

Голос на другом конце оказался мужским, низким и хриплым.

— Это Мика. Хизер арестовали. Срочно нужна твоя помощь.

Кэсси ошеломленно потрясла головой. Слова «Хизер» и «арест» до ужаса не сочетались друг с другом.

— Господи, о чем ты толкуешь? Кто ее арестовал?

— ФБР. Заявили, что она живет под чужим именем… Что до того, как появиться в городе, она убила кого-то. А потом сбежала. Побег с целью уклониться от преследования — вот в чем ее обвиняют. И еще в убийстве. Ей надели наручники, слышишь, Кэсси? Наручники! А Пит… он тоже был с ними… Твердит, что все, мол, по закону.

На какое-то время Кэсси просто онемела. Хизер Мэлоун была ее подругой. Они виделись только вчера, меньше двенадцати часов назад. Боже правый, скажи ей кто-то, что Хизер не в ладах с законом, она бы плюнула ему в глаза! Но отчаяние в голосе Мики убедило ее, что это правда.

Все мысли о работе враз вылетели у нее из головы, и Кэсси схватилась за записную книжку.

— Может быть, они действовали и по закону, однако это вовсе не значит, что в этих обвинениях есть хоть доля правды. Уж я-то знаю Хизер. — Вскочив на ноги, она поспешно выключила настольную лампу. — Куда ее увезли?

— В Конкорд. Сказали, что на утро назначено слушание.

— Ну, это мы еще посмотрим, — возмутилась Кэсси. — Можешь рассчитывать на меня. Послушай, я сейчас выясню, где она, и поедем туда, идет? Заедешь за мной через четверть часа, хорошо?

— Угу.

* * *

Четверти часа было явно недостаточно, чтобы жизнь Мики вошла в прежнее русло. Они с Хизер были вместе уже достаточно долго, чтобы он отвык ломать себе голову над тем, кто отправит его девочек в школу и побудет с ними, когда они вернутся домой. Спохватившись, он принялся перебирать в памяти знакомые имена, пока не остановился на одном. Из всех, кого они с Хизер называли друзьями, этому человеку он верил больше всего.