Лесная братия, имея минутную фору, успела за это время убежать на приличное расстояние от своего лагеря. Бывшие крестьяне, в отличие от солдат, редко бегали, и поэтому скоро перешли на шаг. Старый Хранитель и вовсе схватился за сердце, ведь ему почти семьдесят! Он сел на землю, прислонившись к дереву, и стал переводить дух.

— Да, старина Уильям, — произнёс сопровождающий его Кристиан. — Нелёгок оказался путь.

— Не волнуйся! — поднял большой палец Хранитель. — Я сейчас отдохну, и мы обязательно догоним своих.

— А долго ты будешь сидеть? — вслушиваясь в каждый звук, спросил Кристиан. — Мне кажется, рыцари догоняют.

Тут в один из стволов прилетела стрела.

— Уходи! — испуганно ответил Хранитель. — Я задержу их, насколько возможно.

— Не могу! — отрезал Кристиан. Глаза его заблестели, наполнившись слезами. — Мы всегда сражались плечо к плечу, ты был мне ближе отца. Если тебе суждено умереть, я буду погибать рядом.

Хранитель тоже прослезился, но хладнокровие не терял:

— Я старше тебя, болван! Сегодня моя очередь гибнуть, твоя наступит позже. Кто поведёт этих несмышлёнышей дальше, если мы оба здесь ляжем? Выполни последний приказ: уйди на запад!

Кристиан плакал уже как дитя, однако воле Хранителя подчинился. Он догнал остальных пешеходов и заставил их снова бежать. Старик же натянул тетиву английского лука и выстрелил наудачу. Вдалеке кто-то вскрикнул и упал наземь. Хранитель ободрился и вновь зарядил лук.

— Только попадитесь мне, черти! — бормотал про себя Нейминг, преследуя разбойников во главе гарнизона. — Я ж никого не пощажу!

Рыцарям в массивных доспехах этот бег давался не меньшим трудом, чем Лесному Хранителю. Узкая дорожка, на которой тяжело разойтись двоим, покрыта была всевозможными неровностями — ямками, буграми, торчащими из земли корнями. Выпрямиться в полный рост мешали пушистые ветки. Вдобавок на бегу приходилось стрелять, так как далеко летящие стрелы могут остановить самого искусного бегуна.

Несмотря на все трудности, рыцари догоняли разбойников. Дыхание Нейминга вдруг выровнялось, появились новые силы, и он ускорился. Этот подъём окрылил графа, улучшил его настроение и вдохновил на легендарные подвиги. Мэр Нейминг разогнался до невероятной скорости, оставив далеко позади воинство. Но «полёт» этот был недолгим: вдруг из-за кустов выскочил Хранитель. Он повалил графа на землю и стал разбивать неприкрытое лицо. Если бы не подоспевшие арбалетчики, старик бы насмерть забил Нейминга, а вышло всё наоборот. Поднявшийся мэр Бермеда ударил ногой пронзённое тело Хранителя и побежал дальше.

— Наконец кого-то встретили! — ликовали рыцари. Эта маленькая битва освежила их и заставила бежать, не отставая от предводителя.

Разбойники, напротив, уже валились с ног. Их самодельная обувь разваливалась, и сухие колючки впивались в ступни. Некогда могучий Жак теперь лепетал:

— Прикажи, Кристиан, бросить пояса! Без денег легче бежать.

Но Кристиан, уставший не меньше, говорил:

— Деньги — это то, чего жаждут королевские служки. Пусть сперва за них поборются!

Оружейник позвал Карла и Алекса. Теперь их очередь задерживать рыцарей. Лучники спрятались за деревьями и приготовили английские луки. Через несколько мгновений послышался топот бегущих в доспехах. Стрелки принялись за работу.

Храбрый граф Нейминг так и не успел никого казнить — выпущенные по нему стрелы охладили пыл. Участь постигла и нескольких арбалетчиков. Следующие позади рыцари успели накрыться щитами. Они построились в огромную черепаху и медленно поползли мимо павших соратников. Выглянув из щели между щитами, рыцари приметили лучников. Несколько смельчаков, выпрыгнув из «панциря», бросились на стрелков с топорами. Вот и ещё потери лесного отряда.

Оставшиеся без заслона разбойники всё ещё двигались на запад. Позади всех семенил Лион. Крики рыцарей уже слышались ясно, и принцесса, по-прежнему сидящая его на спине, обратилась к своему извозчику:

— Быть может, пришло время сдаваться?

Лион, до последнего мечтающий вступить в перестрелку, чтобы опробовать на живых мишенях своё мастерство, задумался о безопасности Виктории и согласился с её предложением. Юноша остановился, помог девушке слезть, затем, выкинув оружие, повернулся с поднятыми руками лицом к опасности.

Приближающиеся рыцари вселяли в Лиона страх: выглядывая из-за щитов, они угрожающе размахивали мечами, стреляли из арбалетов в разные стороны и несинхронно выкрикивали походную песню. Влюблённый разбойник решил последний раз защитить свою принцессу — и закрыл её своей грудью. Воинам, подошедшим вплотную, этот жест не понравился: в то же мгновение самозваного герцога пронзила стрела…

Прошла неделя с тех пор, как принцесса вернулась домой, в главный замок королевства, к привычному для неё быту, наполненному красотой и роскошью. Тело убиенного принца с почестями придали земле. Отпели панихиду и по рыцарям, павшим в Бермедском лесу. Выжившие разбойники до сих пор продолжали борьбу с господами, правда, силы их редели день от дня.

Мечта восставших крестьян сбывалась: король, чуть не потерявший обоих детей, впервые даровал Жалованную Грамоту самым незащищённым подданным, которая провозглашала относительно низкое налогообложение, строго регулировала барщину и оброк, избавляя тем самым крестьян от произвола землевладельцев. В отношение последних пришлось добавить целую главу в Дворянский Судебник, чтобы впредь наказывать жадных хозяев, не дожидаясь восстаний.

Королевство постепенно возвращалось к мирному развитию. Вслед за улучшением жизни в селе шёл подъём городов с их торговлей, просвещением и здравоохранением. Последняя область имела наиболее примечательные успехи, ведь городские цирюльники научились не только лечить переломы, но и сквозные ранения. Нашему Лиону повезло — из всех разбойников, попавших под стрелы, он один выжил. Освобождённая принцесса в знак благодарности за его доброту велела хирургам лучшей больницы поставить парня на ноги. Это оказалось несложно, так как удар пришёлся на плечо.

Сладкие грёзы о союзе с первой красавицей потерпели фиаско. Узнав, что Лион на самом деле никакой не герцог, а бродячий музыкант, принцесса огорчилась и перестала воспринимать его как мужчину. Однако парень не унывал. Его зачислили в штат придворных музыкантов с приличным жалованием и красивой одеждой.

Вот чем закончилось путешествие из Бермеда в Санбург!