***

Денис несколько раз на день добирался до дверей Семёна, звонил, но того не было дома, больше недели уже отсутствовал. Дэн реагировал на любой звук в подъезде, он опять приступил к оздоровительной гимнастике, с трудом нашёл, закатившиеся под диван, гантели. За окном был август, Дэн встречал проходящие из Москвы электрички, но Ведьмака не было. Дэн чувствовал, когда он ходит по лестничному пролёту, Дэн помнил звук его шагов. Он не знал, что хотел сказать соседу, каждый день, вспоминая время, проведённое на Яузе, ему снилась Огневица, её задорный смех. Дэн просто ожидал, чтобы пожать его крепкую руку, Дэн ожидал чуда. В тайне от всех, он мечтал снова побывать на берегу реки около деревни-Москвы.

– Ещё насмотришься – говорил Семён, – а Дэну не верилось.

Дэн засыпал в кресле, в однокомнатной квартире, а мечтал, что проснётся в шезлонге. Впервые в жизни он скучал, скучал за своим соседом, за взбаламученной девчонкой из деревни Москва, за осетриной, побеждающей в рыболовном «реслинге». Челстуг думал:

– Это не просто поменять времена для человека, окунуться в прошлое всё равно легче, чем вынырнуть в будущем, ты всё равно находишься в одной действительности, хотя меняется всё, даже вкусы и привычки. Организм защищается, старается забыть всё, что было в будущем, он просто не помнит того, что ещё не случилось, и забывает то, что уже произошло, а тут ещё время подбрасывает сюрпризы, кромсая историю по-своему усмотрению. Но всё равно – это в одном измерении и разницы нет, если чуть сместилась система координат и ты, нырнув в Твери, вынырнул совсем в другом месте, там, где и людей никогда не было. А представь, что нужно поменять миры. Не всякий посеянный выдерживает временные катаклизмы.

Ученик Волхва мог только смягчить переход, но организм перемещённого должен сам справиться с нагрузкой, внутренне переболеть, смириться с потерей своего мира, тем легче будет реализовать себя в чужом. Челстуг думал, он рисковал чужими жизнями, поэтому выбирал одних посеянных, но тут был особый случай. Думан не был посеянным, и нужно было добиться его согласия на переход, в присутствии Волхва и Злыдня, два властелина могли быть свидетелями перед советом посеянных. В отношении людей, Закон Велеса безмолвен. Люди – это результаты войн между мирами, и они не из нашего клана. Челстуг поспешил к жениху Озорницы. Сестры не было, и знахарь огласил свой вердикт: – Болезнь твоя не простая, болезнь колдовская, чтобы излечить её, необходимо тебе покинуть село. Пока ты здесь, беда на всех жителей распространяется, то пожар, то потоп. Хорошо, хоть о этом земляки не догадываются, а как только до них дойдёт, что не с проста это – всё село в огне, а дом Думана цел, и это не первый раз.

– И неправда! Это я дом от беды спасаю. Заговорами и оберегами.

– А, ну, кыш отсюда, Озорница, негоже подслушивать, когда мужики мужской разговор ведут.

Девушка со смехом выскользнула из землянки. И Челстуг рассказал, почти всё о Денисе и другом мире, к которому очень тяжело привыкнуть, он чем-то похож на сказочный: в нём телеги без лошадей бегают, под землёй огромные гусеницы живут, а в небе железные птицы летают. А ещё он сказал, что Денис молод, одинок и тоже калека. Ему, чтобы выздороветь в наш мир надо, а тебе в его.

– Не смогу я там, непривычно.

–Я тебе помогать буду и Озорница. Назавтра я вас на рыбалку пригласил, там и увидишь свою наречённую.

Думан вздохнул:

– Как всё сложно. Всё заколдовано. Чтобы невесту увидеть, надо в другой мир перемещаться.

– Ты согласен на перемещение в другие миры?

– Конечно согласен, кто от такого откажется?

– Злыдень и Волхв, слышали?

– Слышать, слышали, но ты ничего об опасности не сказал, о риске перемещения.

– Да, Думан, не все выдерживают испытаний прохода. Много людей умирают при переходе из мира в мир. Но я выбрал щадящий вариант проверки, пригласив тебя на нашу Родину в Московию. При переходе и я и Озорница помогать будут. Ты подумай! Может откажешься?

– Без движения и без любви – это не жизнь! Я согласен.

– Ура!

– Озорница! Ты опять здесь?

Оба правителя ушли в потусторонний мир удовлетворёнными, вспоминая свою молодость. А я начал готовиться к завтрашнему переходу. Я волновался, Думан был первым человеком, проводимым мной, не представляю, что творится в голове Озорницы. Этот переход забрал все мои силы, Озорница хлопотала над человеком, её тело медленно приобретало знакомые мне черты. Мы с сестрой крутились в одних мирах, живя по законам Велеса. Она, с рожденья, была принята в клан ведьм, по желанию матери, посеянной от мастериц Хаоса, и в различных мирах становилась не видимой, я же, волей отца, был принят кланом птиц, и Мисл, и Горлиц были моими кровными родственниками, я, Челстуг, коршун в потустороннем мире, мы все были на службе у Волхва, и все были материальными, видимыми во всех мирах. Мы были детьми странных созданий, которые, вопреки всем запретам, создали семью. Нас воспитывала невидимая мать. Я чувствовал теплоту её рук, нежность поцелуев и прохладу дыханья, я слышал её голос, но никогда не видел. Отец был мощен и похож на скалу, он рано погиб, защищая город от оползня. Мама говорила – отец по жизни был тяжёл, как камень, но у него было доброе сердце. В нашей семье было четверо детей: Я самый – старший, Озорница, Огневица и Корчег. О младшем брате мы старались не вспоминать. Он был посеянный, но принадлежал к тёмному миру, враждебному нам. В тёмном мире были такие же жизненные законы, как в нашем, но перевёрнутые, они не признавали книгу Велеса и жили по своему кодексу тёмного мира, и все подчинялись власти четырёх баронов. Я испытал дьявольскую перегрузку, защищая Думана при переходе. Человек был жив, а это главное. Озорница заставила его заснуть, иногда полезно иметь жену ведьму, на снотворном экономишь. Я улыбнулся. Огневица почувствовала наше проникновение и спешит к нам из деревни. Я первым встретил её. Радость на лице сестры, сменилась разочарованием:

– Я думала…, с прибытием семья!

Она побежала обниматься с Озорницей. У человека дыхание стало ровнее, он попытался открыть глаза. Перед ним сразу было две девушки: Огневица с броской причёской и красными волосами и Озорница в серебряном колдовском наряде с распущенными фиолетовыми кудрями.

– И кто из вас моя невеста?

Девушки обнялись:

– А та, которую тебе сердце подскажет, Добрый молодец!

Думан поднялся на ноги, сделал глубокий вдох и показал на Озорницу, угадал, а