происходящее — реально. Более того, он не дома, а точно там же, где и завершилось его странное видение: у озерца, куда они прибежали, чтобы подать сигнал артиллеристам.

Плача что-то коснулось, и Витя резко повернулся, ударившись локтем о ствол дерева.

— Черт! Что это⁈

Прямо за ним на четвереньках стоял Давид. На щеке друга кровоточила глубокая царапина, а сам он был похож на какого-то сбежавшего с крыш Лондона трубочиста — вымазанное черной грязью лицо и большие, прямо огромные голубые глаза, уставившиеся на Витю с расстояния полуметра.

— Что… Что случилось? — прошептал Давид, оглядываясь.

— Не знаю… я думал… я думал, это сон какой-то!

— Ты слышал взрыв?

В этот момент Лена снова застонала и ребята, охнув почти синхронно, вскочили со своих мест и бросились ей на помощь.

Подхватил одноклассницу под руки, они усадили ее возле дерева. Лена покачнулась, чуть не упала на рюкзаки, но Витя поддержал ее за локоть.

— Пить… — прошептала она. — Дайте мне что-нибудь попить…

Давид оглянулся, вытянул из небольшой горки свою сумку, достал оттуда походный туристический термос.

— Вот, шиповник будешь?

Она кивнула.

Давид открутил крышку и налил в нее немного теплого ароматного напитка.

— В нем много витамина С, — сказал он.

Лена сделала несколько глотков, взгляд ее стал более осмысленным.

— Ты что-нибудь помнишь? — спросил Витя, продолжая ее поддерживать. — Что случилось?

— Вы ничего не видели? — спросила она после минутного молчания, во время которого она пыталась прийти в себя. — Он кинул эту штуку… похожую на гранату в озеро. Червяков. Когда Илья Андреевич запускал ракетницу, я немного отошла, потому что… боюсь вообще выстрелов. Даже по телевизору боюсь смотреть все эти фильмы про войну. И подумала, что лучше отойти подальше. Мало ли… — она поежилась. — И когда ракета взлетела, он вынул эту штуку из кармана, выдернул что-то из нее… — она показала пальцем в сторону берега, — вон, кажется она лежит! И кинул в озеро. Потом… как-то не сразу, а… даже не знаю, как объяснить, будто в замедленной съемке, как в кино, из озера поднялся столб черной воды, так, словно кто-то сильно встряхнул чернильницу и все из нее хлынуло наружу и этой вот чернотой нас накрыло. — Лена посмотрела на Давида и чуть-чуть улыбнулась. — Вот, у тебя все лицо в… этом.

Витя слушал ее рассказ с открытым ртом. Она описала этот момент так красочно, что теперь он понял, почему по сочинениям у нее всегда одни пятерки.

— Не волнуйся, у тебя тоже, — ответил Давид, скривился от боли и дотронулся до своей щеки. На его пальцах осталась кровь. — Блин… — сказал он. — Надо подорожник поискать…

Этого добра здесь было навалом и через мгновение он прилепил здоровенный листок на правую сторону лица.

— Вот так лучше… — он попытался улыбнуться.

— Что самое странное, взрыва-то почти и не было, — сказала Лена. — Точнее он был, но будто бы там — по ту сторону экрана телевизора. Нам же досталась только слабая ударная волна. Все поглотила эта черная грязь. — Она показала на Витины руки и его новенький костюм, выглядящий так, будто его достали со дна самой глубокой и грязной городской свалки.

Потом украдкой оглянувшись, он быстро затараторила:

— Я же хотела тебя предупредить, но ты ничего не слышал и не слушал! — Она запнулась, и Витя почувствовал, как краснеет. — Еще там, у сосны, когда ты доставал рацию, я заметила, как он вытащил из кармана странный предмет и разглядывал его, потом быстро засунул назад. Все смотрели на то, как я передаю сообщение и не обратили внимание. А он стоял чуть правее и позади Ильи Андреевича, так что никто кроме меня не видел, чем он занят. Я написала тебе записку, когда складывали рацию, но ты не прочитал ее, — Лена с укоризной посмотрела на Витю и тот почувствовал себя предателем.

— Я… я не знал…

— Ладно. Вряд ли мы могли что-то сделать. Я была не уверена, но видела в кино такие штуки. Я думала, это не настоящая граната. Но это же Червяков! От него можно ждать чего угодно!

— Это уж точно, — сказал Давид. — Парень эксцентричный.

— Что? — спросила Лена. — Экс…

— Да ничего, — махнул рукой Давид. — Придурок он, вот и все.

— Это да, — согласилась Лена. — Но я… в общем, только никому не говорите, хорошо?

Ребята переглянулись и закивали головами.

— Совсем никому! — Она понизила голос до шепота. — Вместо сообщения с нашими координатами, как было написано в задании, я передала просьбу о помощи. Никто все равно Морзе не знает. Особенно Червяков.

— Надо было сказать Илье Андреевичу, — вырвалось у Вити.

— Я же не могла просто так подойти к нему и сказать… — резонно заметила Лена. — Как ты думаешь…

— Ну да… — согласился Витя, представив себе ситуацию. — Это выглядело бы… не очень.

Левее них затрещали кусты, раздалось завывание и оттуда через пару секунд вылез толстяк Петя Марченко. Он выглядел почти как новенький, разве что пионерский галстук выбился из-под спортивной куртки стального серого цвета, да волосы на голове перепутались и сбились в какой-то несуразный клок.

— Что… что случилось⁈ Где… все? — нетвердой походкой и потирая затылок, Петя подошел к ребятам. — Что это было? Землетрясение что ли? Вот уж не думал, что в Москве могут быть землетрясения!

— Типа того, — ответил Давид. — Нас немножко тряхнуло. Правда, не по воле природы, а по прихоти одного…

— Так мне не показалось? — вырывалось у Петра. — Это был взрыв?

— Да, — сказал Витя. — Граната рванула в озере. А кинул ее туда догадайся с трех раз кто…

— Червяков?

Три головы синхронно кивнули.

— Козел, — сорвалось у Марченко. — Из-за него у Ильи Андреевича теперь будут неприятности, — уверенно и со знанием дела заявил он. — И по спортивной и по партийной линии…

— А причем тут Илья Андреевич? — удивилась Лена.

— Отвечает, потому что командир, — сказал Давид.

Марченко кивнул.

— Именно. Влетит ему капитально.

— А где остальные? Где же сам Илья Андреевич? — спросил Петя и ребята начали озираться. В лесу стояла непривычная, какая-то особенная тишина. Даже