ей свисать с ее носа, чтобы она могла дышать, но была защищена от пепла. Я показываю на свою собственную маску. — Видишь? Как мамочка.

— Да-да, — говорит она мне.

— Не то что да-да, — говорю я. Вэктал не носит маску, хотя я неоднократно предлагала ему ее сделать. Мне не нравится мысль о том, что мы будем поглощать весь этот пепел. Я также не знаю, поможет ли нам заткнуть нос и рот куском кожи, но у нас нет других вариантов. Тали игнорирует мою просьбу и снова стягивает маску, и я надеваю ее обратно. Снова. Это игра, в которую мы играли все утро. Я пытаюсь не расстраиваться из-за нее, потому что она еще ребенок. Но мое терпение на пределе, и я волнуюсь так же, как и все остальные.

Мы бездомные. Я оглядываюсь на развалины того, что раньше было пещерой. Она полностью разрушена. Пещера, в которой все жили. Пещера, в которой родилась моя дочь. Пещера, в которую Вэктал привел меня, потому что это означало безопасность, семью и дом. Теперь это ничего не значит. И шок, который я испытываю, не идет ни в какое сравнение с тем шоком, который, должно быть, испытывают все ша-кхаи.

Рядом со мной Клэр внезапно разражается громкими слезами.

— Ты в порядке? — спрашиваю я, поглаживая Тали по спинке. Она все еще в том возрасте, когда, если она видит, что кто-то плачет, она тоже начинает плакать.

— Я не х-хочу показаться грубой, Джорджи, но это г-г-глупый вопрос, — всхлипывает Клэр, вытирая лицо. Она размазывает пепел по щекам, оставляя темные полосы. — Я бездомная, у меня гормональный фон, и я беременна. Конечно, я не в порядке. Где мы будем жить?

Бедняжка Клэр. Ее живот, кажется, растет с каждым днем, и по мере того, как это происходит, ее беспокойство усиливается. Я не виню ее — время выбрано неподходящее. Но я могу быть обнадеживающей.

— Прямо сейчас в Южные пещеры отправляется гонец, — говорю я ей твердым голосом. — Мы можем перезимовать там. Это будет непросто, но мы справимся. А весной — извини, в более легкое время года — мы сможем поискать дом получше или отремонтировать тот, что у нас есть. — Я подхожу ближе и похлопываю ее по плечу. — Все будет хорошо, я обещаю.

Конечно, это ложь — я не знаю, будет ли все хорошо, но так должно быть. У нас нет других вариантов.

— О, конечно, — говорит Клэр, шмыгая носом. — Боже, я в таком беспорядке. Я и не представляла, какой сумасшедшей стану, когда забеременею.

— У всех нас были такие моменты, — говорю я ей. Я думаю о ребенке в моем собственном животе, но пока это секрет. Недавно мы с Вэкталом снова резонировали, и я знаю, что забеременела. Второй резонанс немного странный. Ты все еще находишь отклик у своей половинки после первой начальной «песни», но когда ты находишь отклик во второй раз, это ощущается по-другому. Сама песня звучит по-другому, хотя ты так же возбужден. Я думаю, именно по этой причине нам до сих пор удавалось держать это в секрете. Никто не знает, кроме нас.

Однако сейчас неподходящее время думать о подобных вещах. Мы должны сосредоточиться на племени. Этот ребенок появится на свет по крайней мере через тринадцать месяцев, так что у нас будет достаточно времени, чтобы побеспокоиться об этом позже. Сейчас я должна поддерживать свое племя вместе — а это значит быть чирлидером для моих человеческих девочек, даже когда мне хочется сесть и разрыдаться, как Клэр.

— Ты готова к путешествию? Где Эревен?

— Он помогает Кемли и Боррану делать вторые сани. Я сказала ему оставить меня в покое, потому что мне нужна была минутка. — Она снова вытирает лицо. — Очевидно, что мне нужно больше, чем просто минутка. — Она снова заливается слезами и хватается за мою руку. — Скажи мне, что у нас все будет хорошо, Джорджи. Мне нужно это услышать.

— У нас абсолютно все будет хорошо, Клэр. Это пещера. Мы выбрались, и это все, что важно. — Я смотрю на Варрека, который борется с собой. Не все из нас выбрались оттуда живыми. Его престарелый отец, Эклан, был раздавлен в собственной постели. Горе угрожает подступить к моему горлу при этой мысли. Эклан был милым. Седовласый, все еще сильный, но начинающий увядать, и всегда добрый. Он сшил меховое покрывало, которое сейчас на моей талии.

И Пашов… мы до сих пор не знаем, выживет ли Пашов. Я не могу думать об этом прямо сейчас или о том факте, что Стейси, возможно, скоро овдовеет. Я крепко обнимаю Клэр и ободряюще улыбаюсь ей.

— Пока мы вместе, ничего плохого случиться не может.

— Хо! — кричит кто-то вдалеке. Я поворачиваюсь, и в этот момент мимо проносится Вэктал. Он мчится к Хэйдену и Джоси, которых вчера отправили проверить Южные пещеры.

Было ли это только вчера? Мы бездомны уже почти два дня, а кажется, что прошла вечность.

Пожалуйста, сообщите хорошие новости, молча умоляю. Я смотрю, как Вэктал бежит к ним по грязному снегу, и практически вижу, как напряжение вибрирует в его большом синем теле. Нам нужна победа прямо сейчас. Я наблюдаю, как они разговаривают, а затем, мгновение спустя, Вэктал склоняет голову.

О, нет.

Мое сердце болит за мою пару. Я вижу, как почти незаметно опускаются его плечи. Новости не из приятных. Но мы справимся. Мы что-нибудь придумаем. Я крепко обнимаю Тали, когда Вэктал возвращается в наш маленький лагерь с Джоси и Хэйденом. Его лицо мрачно, и по плотно сжатым губам моей пары я могу сказать, что он недоволен.

— Все плохо? — спрашиваю я, двигаясь им навстречу.

— Обрушилась, — говорит Вэктал грубым голосом. Он протягивает руку и проводит костяшками пальцев по моей челюсти. Я не уверена, пытается ли он утешить меня… или ему самому нужно утешение. Он взъерошивает кудрявые волосы Тали, а затем смотрит на меня. — Тогда мы больше не будем ждать. Мы идем в пещеру Старейшин, как и планировали.

Я хочу задавать вопросы. Я хочу знать, о чем он думает, потому что я могу сказать, что он несчастен. Я хочу, чтобы он открылся мне и позволил разделить его бремя. Но все смотрят на нас, и мы должны быть сильными и взять ответственность на себя прямо сейчас. Поэтому я киваю и поворачиваюсь к группе людей, стоящих вокруг.

— Все, приготовьте свои вещи к отъезду в течение часа. Давайте собираться. Мы можем быть в пещере к ночи, если поторопимся.

Вэктал рассеянно сжимает мое плечо, и