уже поднятую ногу. Наконец, покачав с некоторым удивлением головой, он присмотрел место, которое показалось ему подходящим, и совершил изящный прыжок.

Дервал едва не застонал от разочарования – венгр обошёл первую их ловушку. Впрочем, вторая и вовсе не составила для Негьеши затруднений – он попросту поднял валявшуюся неподалёку обломанную ветку и осторожно надавил на дверную ручку. Жалобно скрипнув, калитка открылась.

– Видишь? – Даже в темноте видны были белки расширившихся глаз Уолтера. – Он боится чеснока.

Дервал оттолкнул его коротким движением локтя. На самом деле это ничего не доказывало. В конечном итоге, кто-то мог проследить за ними – и сообщил Негьеши. Они сами могли стать жертвой розыгрыша.

Тем не менее, страх, вязкий и холодный, не отпускал. Дервал сжимал кол и нож так, что костяшки его пальцев побелели. Негьеши вошёл в калитку, и из груди мальчика уже готов был вырваться вздох облегчения, как венгр вдруг замер и обернулся. Его взгляд немедленно нащупал Дервала, несмотря на кромешную темноту.

Дервал, хотя и готовился к чему-то подобному, ощутил, как храбрость немедленно оставила его. Он был буквально обездвижен мощной, леденящей волной, исходившей от иностранца. Источником её, несомненно, выступили глаза – два источающих мертвенно-бледный свет огонька. Это было как увидеть на человеческом с виду лице пару электрических, бездушных лампочек.

Секунды, казавшиеся бесконечными, тянулись невозможно долго. Наконец, так и не сказав ни слова, Негьеши прошёл во двор и захлопнул за собой калитку.

7

Избавиться от Уолтера, который, подобно ему, пребывал в весьма возбуждённом состоянии, оказалось непросто. Тем не менее, Дервал, ощущавший настойчивую необходимость всё хорошенько обдумать наедине, распрощался с приятелем и поспешил домой. Его быстрые, широкие шаги, выбивали гулкое эхо из дорожного покрытия, а холодный воздух колол лёгкие тысячами ледяных иголок. Тем не менее, Дервал, в конце концов, перешёл на бег, словно спасался от чего-то.

Его действительно преследовало нечто – то, что иначе как страхом, он назвать не мог. Страхом и стыдом. Да, он чувствовал стыд – жгучий, неприятный, как пощёчина. Тот и впрямь следовал за ним по пятам.

Мысли Дервала путались. Приблизившись к калитке родного дома, он заметил припаркованный поблизости автомобиль. Сочетание цвета, марки и типа кузова показалось ему незнакомым – очевидно, машина принадлежала приезжему. Кому-то, кто приехал к О’Райанам.

Каким-то неведомым науке чувством Дервал знал, что загадочный гость сейчас разговаривает с отцом и что тема разговора связана со смертью Хили и с Жерардом Монтегю. Словно наэлектризованный, он, буквально сгорая от любопытства, вошёл в прихожую… и услышал голоса, доносящиеся из гостиной. Голос отца, чуть хрипловатый бас, он узнал тотчас же, в то время как второй, неожиданно мягкий для мужчины баритон, не вызывал в памяти никаких ассоциаций.

Он ступил в гостиную и поздоровался с человеком, которого отец представил как Грега Макфаддена. Том Галлахер, описавший следователя как типичного полицейского, не солгал: цепкий взгляд, крепкое рукопожатие, отличная, несмотря на упитанность, выправка – всё это присутствовало в облике Макфаддена. Русоволосый и сероглазый, он, подобно отцу, был в штатском.

– Мой сын, Дервал. – Представив его, отец тут же легонько мотнул головой, указывая на дверь. Здесь ему делать нечего.

Понимающе кивнув, Дервал отвернулся, чтобы спрятать улыбку, и вышел. Ранее ему многократно случалось обходить запреты отца, и этот случай обещал присоединиться к длинной череде точно таких же. Пройдя в свою комнату и разложив, на случай проверки, учебники на столе, Дервал взял в руки кружку. То была самая обычная кружка для чая – крупная, ровно на треть литра, покрытая красной глазурью. Приставив её к стене и приложив ухо, можно было отлично слышать всё, что говорили в соседней комнате.

Разговор действительно вращался вокруг служебных вопросов, в частности, вокруг смерти Хили.

– Мы могли бы закрыть дело хоть сейчас. – Баритон Макфаддена глухо отдавался в стенках самодельного прослушивающего устройства. – Следов насилия нет, значит, и говорить не о чем. Сам знаешь, так не убивают.

Отец выдал в ответ что-то неразборчивое, что Дервал истолковал как «к-г-м-м».

– С другой стороны, так и не умирают, – продолжил Макфадден. – Трудно назвать естественной смерть, когда труп потерял всю свою кровь, идя по шоссе.

– Только черти знают, в чём загвоздка, – ответил одним из своих излюбленных выражений отец. Дервал мысленно закончил за него: «Черти – и Монтегю».

– Ты думаешь, он придёт? – поинтересовался Макфадден.

– Почему нет? Он ведь обещал; да это и в его интересах: Хили ведь был его человеком.

Макфадден издал звук, похожий на «г-г-г-м».

– Монтегю вернулся после долгих лет отсутствия. Один из его бывших боевиков неожиданно и скоропостижно скончался, причём обстоятельства более чем загадочны. Похоже на расправу над непокорным. Думаю, в интересах Монтегю – скрываться.

Дервал разделял подозрения следователя, но в то, что Хромой испугается «гарды», не слишком верил. Он с трудом подавил смешок: Монтегю и их приспешники всегда давали понять окружающим, что это они здесь – власть, закон и господь бог. Даже сейчас.

– Он принадлежал к «временным». – Макфадден говорил с лёгкой тенью неуверенности, словно спрашивал подтверждения более осведомлённого собеседника. Видимо, дождавшись такового – Дервал живо представил себе, как его отец кивает, – следователь продолжал. – Но каковы были средства его доходов?

– Как обычно: вымогательство, рэкет всех сортов – и контрабанда. Я слышал, – О’Райан-старший издал короткий, почти неслышный смешок, – под Тэхмор-менор прорыт подземный ход. Он ведёт на ту сторону – через него раньше гнали скот в обход блокпоста. Разница в ценах на говядину давала существенную прибыль.

– Ага, понятно, – протянул Макфадден. – Можно представить себе этот скот: проститутки, добровольцы, наркота – всё и сразу!

Дервал услышал, как отец встаёт из кресла и отпирает сервант. Звякнул, раскручиваясь, колпачок – и две рюмки наполнились виски.

– После того, как САС провели здесь рейд, и Монтегю охромел, расследование многое вскрыло. Он всё бросил и смылся неизвестно куда. У следствия руки так и не дошли до бесхозного имения, а потом подписали договор Страстной пятницы12, и все эти вопросы стали неактуальными.

Двое «гард» втянули в себя содержимое рюмок и крякнули.

– Ясно, Айдан. Значит, ты имел какие – то отчисления с этих окороков?

В ответ послышался громкий смех.

– Нет, конечно! Что ты, Грег! – Сержант О’Райан умолк и заговорил более серьёзно. – А ты как думаешь? Моего предшественника на этой должности уволили, а меня не стали. Вот и вся история.

– Ну, история-то типичная, – согласился Макфадден. – Но кто выпил кровь из Хили?

Дервал был уверен, что отец сейчас пожимает плечами в ответ.

– О Монтегю здесь многое говорят, и