руках подрагивают. Я сам весь натянут и искрю, меня мокрым подсоединили как последний элемент в электроцепи.

Бамс! Снова вспышка! На этот раз я взрываюсь.

– Что ты здесь делаешь? – повторяю с нажимом.

Бывшая жена выключает тренажер, соскакивает с него, две ее аппетитные груди подскакивают вместе с ней. А я даже взгляда от них отвести не могу.

Лялька, она же… самая красивая. Всегда была. Я и влюбился сначала только в ее красоту. В первую секунду, как увидел. Несмотря на пролитый суп на мою идеальную рубашку.

– Пойдем поговорим?

– О чем?

Прищуриваюсь. Да ладно? О том моем глупом сообщении?

Не удержался вчера. Простите.

– А ты не боишься? Остаться со мной один на один?

Мы сталкиваемся взглядами. У меня снова вспышка. Но я уже к ним привык. Человек вообще ко многому может привыкнуть.

Оставляя мои вопросы без ответа, выходит из зала. Разумеется, я за ней.

Трясет пока. Перестал понимать причину этого состояния. А я такое не принимаю. Я должен понимать первопричину любого отклонения в своем организме.

– Что это?

Бывшая жена протягивает мне папку с какими-то бумагами. Открываю, вчитываюсь. Свой почерк, конечно же, узнаю сразу. А также то, что там написано, о ком, когда это было сделано. И чем мне это грозит, если эти самые документы попадут, скажем, журналистам в руки.

Перед глазами уже не вспышки, а черная, ядерная пелена. Бывшая – настоящая водородная бомба. Слепну в мгновение. В мыслях иррационально хочу придушить Ольгу.

Зверею. Грубо хватаю Ляльку за локоть и веду в какую-то подсобку. Заталкиваю бывшую жену в это помещение и прижимаю к стене. В кровь вбрасывается норадреналин дикими дозами. Этот гормон еще называют “гормоном ярости”. Вот ее у меня сейчас столько, что континенты потопит.

– Ты поиграть со мной решила?

глава 5

Оля.

– Ты поиграть со мной решила?

Его голос чужой. В нем стальные ноты, о которых даже не подозревала. Напряжение стягивается в солнечном сплетении до рваных вдохов. Чувство, что меня душат. Чья-то сильная рука сомкнула свои пальцы на моем горле.

В маленьком помещении, заполненном каким-то спортивным инвентарем и половыми тряпками с ведрами, совсем нет воздуха. Точнее, он насыщен запахом резины, химии и чем-то еще соленым.

Мы уставились друг на друга. В его глазах танцует пламя. Опасное, от которого следует держаться подальше.

Да, такого Макса я не узнаю, потому что не знаю его.

– Лишь обезопасить. Если решишь выложить всю правду обо мне, я поступлю также с тобой, – отвечаю тихо, сдавленно. Ведь рука на моем горле никуда не делась. Ощущения становятся острее.

К животу стекается все тепло, образуя воронку.

Наше дыхание смешивается, взгляды скрещиваются. Что-то происходит такое запретное, но до боли знакомое. Спортивный топ сдавливает грудную клетку, косточки лифчика неприятно стискивают кожу.

Воспоминания накрывают как бедственная волна цунами. Та же каморка, тот же скудный свет. И запахи те же. Он же не меняет туалетную воду…

– Нравится, Ляль?

Давит своим тяжелым взглядом как груда камней. Большим пальцем очерчивает скулы, губы, опускается к шее. Фантомная рука становится реальной.

Дыхание сбивается и хочется взвыть. Грудью касаюсь его тела. Мы слишком близко друг к другу. Непозволительно для тех, кто в разводе.

– Нравится? – гасит интонацией.

Его рука идет ниже, приподнимая вверх и так короткий топ. Большим пальцем очерчивает соски сквозь кружевную ткань, надавливает, выбивая грубый стон из самого центра тела.

Глаза прикрыты, потому что… мне нравится. Всегда нравилось.

– И что, даже не остановишь? – шепчет на ухо, всасывая мочку уха в рот прямо с сережкой – его подарком. Так и не смогла снять их и избавиться.

Молчание дается с трудом, но я просто не знаю, что ответить. Нахожусь на грани. Все тело горит от его рук, а между ног привычно тянет. Требуется разрядка, но я никогда не признаюсь бывшему мужу в этом.

Уф, что же делать?

Не могу же позволить ему… это? Прямо здесь? После всего случившегося?

– Сейчас в твоей крови запредельное количество адреналина. Он просто выжигает твои вены, – хрипло говорит.

Макс зубами цепляет острые вершинки, все еще не спуская лифчика. Втягивает их в рот. Правой рукой гладит промежность, где пылает, словно меня касается огонь.

Стою одеревеневшей статуей, ловя всю гамму чувств. Эйфория глушит. Во рту сухо, сердечный ритм сбит.

– Тебе страшно сейчас. Мы ведь в зале, дверь не заперта. В любой момент может кто-то войти и увидеть. Нас. Страшно?

Взгляд в глаза. Они темные, забирают мою волю и подчиняют себе. Я в чертовой ловушке.

– А еще тебя возбуждает это. Адреналин вырабатывается не только во время стресса, но и во время сексуального возбуждения.

Двумя пальцами надавливает на промежность, слегка погружая их внутрь. Мешает только ткань лосин и трусы. Все насквозь мокрое. И бывший муж это чувствует. Его победная улыбка бьет сильнее пощечины. Потому что он прав.

Я возбуждена. Сильно.

Мне сейчас плохо. Внутри надлом чувствую. Он знает о моей уязвимости и вовсю пользуется ею. Глаза слезиться начинают, и я отворачиваюсь.

– Ты слишком много о себе думаешь, Кречетов.

– Да неужели?

Кажется, я слышу, как бьются наши сердца. Страх, возбуждение, ожидание чего-то большего, воспоминания, прорывающие мозг, – все заставляет дрожать. Я не вижу выхода и попросту теряюсь.

Макс отодвигает толстую резинку лосин, проникает под ластовицу трусов, другой рукой зажимает рот. Мои глаза широко раскрыты от… его наглости. Или от того, как мне нравится.

– Мокрая. Как я и думал.

Отстраняется от меня, оглядывает сверху донизу. Взгляд такой становится холодный, оценивающий. Никогда такого не чувствовала от него. Даже в процессе развода, когда сыпали проклятиями.

Сейчас все изменилось.