пословицы, которые дали идеи для вопросов.

Как заметил Владимир Солоухин, мы знаем множество пословиц «не полностью», только начало или конец, поэтому можно сообщить известную часть, чтобы по аналогии, по смыслу, по ритму вспомнили более популярную часть.

14. «… а хвостом подавился».

15. «… будет и великий пост».

Если в 14-ом вопросе кто-то хвостом подавился, значит, сначала этот «кто-то» ел какое-то животное. Пожалуйста, вот вам начало: «Собаку съел…». В 15-ом примере упомянут пост, значит, по смыслу противопоставления перед ним обязательно должен быть упомянут праздник. А перед постом таковым является масленица, следовательно, начало звучит так: «Не все коту масленица…».

Подобным образом, но уже больше налегая на ритм, рифму и популярность, составляются вопросы типа «закончить строфу» стихотворения, например, Марины Цветаевой:

16. Могла ли Беатриче, словно Дант, творить,

Или Лаура жар любви восславить?..

Я научила женщин говорить…

Закончите стихотворение Марины Ивановны. А не получится, смотрите ответ, но лучше загляните в томик ее стихов.

Ответ: «Но Боже, как ее молчать заставить!»

Суть ответа на этот вопрос легко приходит на ум, если вспомнить мнение мужчин, «женщину не переспоришь». (И не нужно пытаться даже, так как у женщин два речевых центра, в обоих полушариях мозга, пусть лучше они своим единственным центром учатся лучше пользоваться). Но не следует брать для вопроса цитаты, продолжить которые просто невозможно. И все из-за того, что слишком много вариантов ответа подходят по смыслу, и потому, что рифм подбирается множество, и нет никакой зацепки, чтобы остановиться на одном варианте.

Как сочиняются вопросы

Вопрос сочинить не просто, а очень просто. Как всякое простейшее, вопрос вытекает из трех источников и делится на три составных части…

Сергей Виватенко (капитан команды и руководитель клуба «Коломна», Санкт-Петербург).

На наивный вопрос: «Что такое хороший вопрос?» — можно ответить тоже наивно: такой, что не может быть признан плохим. «Наша газета» — газета Одесского клуба — утверждала, что хороший вопрос — это не только тот, на который не все и не сразу находят ответ. Хороший вопрос, по их, и не только их, мнению, это такой вопрос, которому присуща внутренняя красота. Позднее была сформулирована количественная оценка пригодности вопроса: количество команд, ответивших и не ответивших на хороший вопрос, соотносятся в пропорции золотого сечения, то есть примерно 2:5.

Всем понятно? Мне — нет. Тем не менее, что такое хороший вопрос, знают все: его высокое качество, «дух гармонии» чувствуется уже на стадии зачитывания. Но особенно он хорош, когда выдается «правильный ответ» и 5/7 из общего числа играющих лупят себя по лбу (по столу) кулаком, восклицая при этом нечто: «Ну, конечно, как это мне сразу в голову не пришло!?», а остальные 2/7 обнимаются или хлопают друг друга по плечам, ибо «им пришло».

Борис Бурда, анализируя типы вопросов, говорил о спортивной и эстетической характеристике вопроса. «Золотое сечение», конечно, оценивает пригодность вопроса для турнира. А «внутренняя красота» (кстати, что это такое?), это уже к эстетической оценке. Понятно, что не может быть красивым вопрос, для ответа на который требуется специфическое знание в очень узком вопросе. Игра — это не конкурс профессионалов. Для выхода на правильный ответ должно хватить «общих для всех знаний», то есть уровня школы.

Конечно, неинтересно разгадывать совсем простые вопросы. Какая тут красота?! Однако понятие «простой — сложный», так же, как «красивый — некрасивый», требует осторожности: смотря кто оценивает и для кого предназначен сей вопрос. Трудно взрослому человеку, игравшему на ответственных турнирах, оценивать простой вопрос для детей. Особенно, если он не имеет собственных детей, которые его научат оценивать возможности детского интеллекта.

В свое время нам удалось получить гранд Института «Открытое общество» (все его знали как фонд Сороса) под программу «Молодежь и право в интеллектуальных играх». Нам — это мне и Евгению Алексееву, московскому знатоку и члену конгресса МАК, который помог мне составить заявку. За моей спиной — клуб, дети и официальный юридический адрес молодежной организации, а у Евгения — опыт работы с официальными организациями и документами.

Конечно, в ходе выполнения программы мне пришлось ознакомиться с «Декларацией прав человека», листать, читать популярные книги о юридических науках, выискивать факты и сведения, из которых можно сделать мало-мальски понятные детям вопросы «с юридическим уклоном» для разных игр.

Вот тогда я и столкнулась с понятием «вербальный договор».

Несколько сот лет назад купцы, торговцы были настолько честными, что достаточно было дать «честное слово» — пожать руку, хлопнуть по плечу в присутствии третьего или даже наедине друг с другом, — как договор неукоснительно выполнялся. Договор без всяких подписей, просто на словах. Поскольку наши дети не застали эти честные времена и воспитаны телевидением и общей обстановкой в России совсем на других примерах, мне показалось возможным составить такой вопрос:

В древние времена на Руси чаще всего заключались так называемые «вербальные договоры». Для таких договоров было достаточно… чего?

Но кто же знал, что в результате хитросплетений игры этот вопрос попадется не малограмотному в правовом отношении мальку-школьнику, а зубастой щуке — его тренеру. И его недоумение: «А в чем тут собственно вопрос?» — было понятно эрудированным окружающим и неприятно мне как автору и организатору действа.

А вот несколько вопросов, который мой соратник по борьбе за развитие детского интеллекта Алексей Холоднов оценил как «неплохие» в ходе турниров (для младших, старших школьников и студентов):

1. Древнеримская богиня Помона увлекалась только своим чудесным садом и думать не хотела ни о каком замужестве. Но бог Вертум был достаточно настойчив и являлся перед ней то в одном, то в другом обличии.