Неожиданный толчок заставил ее очнуться. Они приземлились. Линк подгонял самолет к ангару. Голова у Мэдди немного кружилась, даже когда самолет остановился и Линк выключил зажигание. Ей было так плохо, что она не могла пошевелиться. Она не открывала глаз в надежде, что морская болезнь наконец оставит се в покое.

— Вы сегодня что-нибудь ели?

Резкий и неожиданный вопрос вновь вызвал в ней чувство раздражения, затихшее за время их полета. Очередной приступ морской болезни заставил ее помедлить с ответом.

— Конечно, — мягко сказала она, хотя это была не правда. Мэдди слишком нервничала, чтобы подумать о еде перед отлетом, но она не желала показаться слабой.

— Вы можете съесть сандвич вон в том кафе. Я к вам присоединюсь, как только заправлю самолет.

Мэдди не отвечала, пока он не дотронулся до ее руки. Ее как будто поразило молнией. Она пришла в себя и выпрямилась.

— Ну же, принцесса, прошу на выход.

Эти слова задели ее, но и послужили толчком к какому-то действию. Взяв свою сумку, она попыталась выбраться из салона самолета. Но руки и ноги, как назло, не слушались, голова продолжала кружиться.

Линк, взяв ее на руки, вынес из салона, словно она была частью легкого багажа. Он был похож на гигантскую теплую волну, которая, подхватив ее тело, вынесла наружу и поставила на твердую землю около крыла самолета.

Ее ноги безвольно подгибались, пока она тщетно пыталась совладать с собой. Ощущение сильного, мускулистого тела Линка отрезвило ее, но новая волна слабости, накатив, притормозила восстановление сил.

— Мне достать нюхательную соль… или обойдетесь и так?

Потребовалось несколько мгновений, чтобы слова Линка подействовали отрезвляюще.

Сама мысль, что он нес ее, претила ей. Неожиданно она обрела силы и уже была готова оттолкнуть его.

— Конечно, обойдусь! — вырвалось у нее, прежде чем она сообразила, что эта фраза может ударить по его мужскому самолюбию. Ведь у большинства мужчин такое хрупкое самолюбис. В принципе ее не волновало, обидела она его или нет, но ей важно было хорошее расположение духа Линка.

Взглянув на него, она попыталась определить его реакцию, но солнечные очки надежно скрывали се. Единственное, что она заметила, — это безразличие к ее выпаду.

Конечно. Мужчина, который достиг такого богатства и власти, как Линкольн Кориэлл, просто не мог иметь хрупкого самолюбия. Может быть, гордость. Чрезмерную гордость. Но перед ней стоял человек, походивший на несокрушимую башню.

— Закажите мне чашку кофе в кафе, — сказал Линк и, повернувшись, пошел к ангару.

До прихода Линка в кафе Мэдисон успела съесть приличную порцию салата с тостом. Проведя немногим больше часа на твердой земле, они вновь отправились в путь. Мэдисон показалось, что мир преобразился, но она все еще не могла унять свой страх перед маленьким самолетом, хотя в больших самолетах она тоже не чувствовала себя в безопасности.

В полете они не разговаривали, и в конце концов ее начало клонить в сон.

Ее разбудил странный звук мотора. Вначале она подумала, что они приземляются. Но звук мотора постепенно стихал, и самолет начало трясти. Ужас заставил Мэдди окончательно проснуться. Она повернулась к Линку:

— Что случилось?

Его губы были так сильно сжаты, что она узнала ответ до того, как он его произнес.

— Пристегните ремень безопасности и держитесь крепче.

Мрачный приказ заставил ее взглянуть в иллюминатор. Горы. Они летели над горами. Густые зеленые леса покрывали всю поверхность, кроме самых высоких вершин. Мысль о том, что они могут упасть в эти леса — и, скорее всего, не выживут, — была столь осязаемой, что у нее перехватило дыхание. Каждый удар сердца отзывался эхом в ушах, в то время как она со страхом смотрела в иллюминатор, и зеленое море леса все приближалось и приближалось.

Она сидела неподвижно, и тело ее болело от напряжения. У нее пересохло в горле, и она не могла вымолвить ни слова. Но вдруг самолет резко накренился влево, и в ужасе Мэдди пронзительно закричала.

Тут она увидела, что Линк пытается справиться с управлением. Ей потребовалось несколько минут, чтобы сообразить, что такой резкий вираж был не случайным. Самолет стал неуправляемым, но Линк все равно пытался хоть что-нибудь сделать.

— Что ты делаешь? — крикнула она, осознав через секунду, что хотела сказать совсем не это, но все равно это прозвучало почти как:

«Мы разобьемся?»

Страх, о котором она никогда не подозревала, холодил душу. Они были на краю гибели, а она совсем не хотела умирать.

Самолет падал все быстрее, и Мэдди казалось, что протяни она руку за борт — и сможет прикоснуться к верхушкам деревьев. Она уже видела мельчайшие детали: отдельные листья, ветки… Мэдди инстинктивно сильно уперлась ногами в пол, чтобы хоть немного смягчить удар при возможном падении.

— Закрой лицо руками!

Но Мэдисон не могла пошевельнуться. Последнее, что она увидела, перед тем как потеряла сознание, — это огромная открытая долина. Она еще слышала жуткий скрежет деревьев о дно самолета. Удара о землю она не помнила.

Линк вытер струйку пота со лба и, отняв руку, вовсе не удивился крови на пальцах. Голова жутко болела, но он остался в живых. Трудно сказать, сколько времени он был без сознания, но, скорее всего, недолго: солнце еще не опустилось за горизонт. Линк явственно ощутил сильный запах вытекающего топлива.

Он взглянул на свою попутчицу. Мэдди выглядела плоховато. Подбородок был опущен на грудь, делая ее похожей на тряпичную куклу. Линк прикоснулся к ее руке и немного встряхнул. Мэдисон очнулась, приподняла голову и тихо застонала.

Она чувствовала себя так, будто ее разобрали на части. Последнее что она помнила, — это скрежет деревьев о самолет. Наконец Мэдди полностью очнулась и огляделась вокруг.

Стекла иллюминаторов были разбиты, повсюду торчали ветки деревьев. Одна длинная ветка едва не поцарапала ей лицо.

— Ты в порядке?

Такой резкий вопрос заставил ее вздрогнуть, но, повернув голову, чтобы взглянуть на Линка, она ощутила пронзительную боль в шее. Его солнечные очки куда-то исчезли. Взгляд был полон страха и растерянности. Из пореза у виска текла кровь. Несмотря на загар, его кожа имела серый оттенок. И все же Линк выглядел великолепно, как будто не их самолет только что потерпел катастрофу.

Он встряхнул ее руку и снова произнес:

— Ты в порядке?

На этот раз вопрос прозвучал более мягко и заботливо, и по непонятной причине в ее глазах заблестели слезы. Опомнившись, она сдержала этот порыв и даже пожурила себя за такую вольность. Мэдди чувствовала себя чудом выжившей, хотя шея и вообще все тело ужасно болели. Осознание того, что она не пострадала, всколыхнуло в ней чувство радости.