Чувство тревоги усилилось, когда Изабель увидела вооруженных людей Маклауда, выстроившихся вдоль стены. Замерев, словно резные шахматные фигурки, они молчаливо наблюдали за проходящей мимо процессией. Изабель украдкой разглядывала их.

И на расстоянии она видела, что они, как львы, в любой момент готовы к броску. Казалось, они даже надеялись, что будут атакованы.

Нервы были на пределе, и последовавшие слова Уилли потрясли ее до глубины души:

– Проходите, миледи. Ваш нареченный ждет, чтобы поприветствовать вас.

В дверном проеме прямо перед ней возникла массивная тень. Кровь отхлынула от лица.

Господи Боже, как он огромен!

Она не могла видеть его лица, но богатырское сложение и гордая осанка не оставляли сомнений, что это воин, которого нельзя не бояться.

Вслед за отцом и дядей Изабель нерешительно прошла под аркой входа, за которой была еще одна лестница. В конце ее ждал Маклауд. Отчаянно захотелось бросить все и малодушно отступить, но ноги упрямо несли ее вперед. С каждым шагом он словно вырастал, плечи становились шире. Он как будто возвышался над дядей, который был самым крупным мужчиной из тех, кого она знала. Никогда раньше ей не приходилось сталкиваться с таким олицетворением мужественности. Никто при дворе не мог бы сравниться с ним. Его внешность вызывала почтительный страх. Не было ничего удивительного, что дяде так и не удалось покорить предводителя Маклаудов.

Изабель овладел трепет. Разве можно обмануть его? Ее хитроумие будет просто бессильно против такого человека.

Но он всего лишь мужчина, напомнила она себе. Точно такой же, как и любой другой. С теми же самыми нуждами, с теми же желаниями и с теми же слабостями. У нее пересохло во рту, когда она представила, через что ей придется пройти, чтобы найти эти слабости.

Миновав ворота, они двинулись вслед за Маклаудом через темный двор и подошли к входу в квадратную башню. Чтобы не умереть от холода и пронизывающего мокрого тумана, Изабель воспользовалась моментом и, стараясь согреться, стала растирать руки, пока к ним не вернулась чувствительность.

Она стояла, почти скрытая за спинами дяди, отца, братьев, Бесси и остальных людей их клана. Это было самое удобное место, чтобы рассмотреть Маклауда, хотя из-за неверного света факелов его лицо по-прежнему находилось в тени. Когда он повернулся в сторону дяди, она заметила лишь резко очерченные скулы и тяжелый квадратный подбородок.

Словно перед сражением кланы привычно сформировали две противостоящие друг другу группы. Маклауд занимал место впереди своих людей, по бокам выстроились воины самого свирепого вида. От него исходила аура абсолютной власти, когда он стоял и смотрел дяде в лицо.

Изабель услышала, как позади него возник ропот. Это Маклауды узнали ее дядю. Их злость была понятна. В глубине души она считала, что у них было на это право. После того как дядя таким гнусным образом разорвал помолвку с Маргарет, ей казалось удивительным, что Маклауд не воткнул в него кинжал в тот самый момент, когда увидел в воротах замка. Она снова взглянула на главу противостоящего клана. Нет, он слишком хорошо владел собой. В отличие от кое-кого из своих людей. Те, казалось, были на грани того, чтобы выхватить мечи и воткнуть дяде в сердце. Она обратила внимание, как они глядели на своего вождя, ожидая приказа. Не говоря ни слова, одним скупым движением руки он утихомирил своих людей.

Было видно, что они беспрекословно повиновались ему. Но из страха, как подчинялись воины дяде, или из преданности и уважения – этого она еще не знала.

Не обращая больше внимания на дядю, он, коротко поклонившись, обратился к ее отцу:

– Добро пожаловать в Данвеган, Гленгарри. Давненько мы не виделись. – Он сделал паузу, и, вне всякого сомнения, оба мужчины вспомнили их последнюю встречу на поле сражения. – Уверен, поездка обошлась без приключений.

Маклауд говорил на гэльском – языке горцев и островитян. Этот говор был не в чести при дворе и у жителей равнины в отличие от шотландского – одного из диалектов английского языка. Его звучный голос, звонкий и властный, эхом отдавался от стен небольшого вестибюля. А манера говорить принадлежала человеку, привыкшему отдавать приказы, которых никто не смел ослушаться.

Дядя не мог сдержаться. Явно раздраженный тем, что его как бы отставляют в сторону, он не дал сказать отцу ни слова в ответ.

– Маклауд, спасибо за теплый прием. Наша поездка и в самом деле прошла без осложнений, если не считать холодов не по сезону.

Маклауд обратил на него взгляд.

– Слит, не припомню, что отправлял тебе приглашение. – Тут уж было не до радушия. – Хотя мы не сомневались, что ты тоже пожалуешь.

Рори стоял, раздвинув ноги и сложив руки за спиной, на первый взгляд чувствуя себя абсолютно в своей тарелке. Но, вглядевшись внимательнее, Изабель увидела, как жестко обозначились мышцы на его руках, как напряжены ноги. Он был готов каждую секунду кинуться на дядю в ответ на малейшую провокацию, но пока полностью владел собой.

Слит нахмурился. Судя по всему, он рассчитывал, что его появление здесь станет неожиданностью. Изабель отлично знала, что дядя не любит, когда его шаги просчитывают наперед. Он скривился, разозлившись, что сюрприз не удался.

– Я просто не мог не воспользоваться возможностью, чтобы не разделить радость от такого события. Не сомневаюсь, брачный союз означает, что все наши разногласия уходят в прошлое. Будем смотреть вперед, в будущее. Король потребовал, чтобы я своим присутствием скрепил наш альянс. Разве он не упомянул об этом в своем послании?

Наблюдая из-за спин своих родственников за соперничеством характеров двух предводителей, Изабель не могла не обратить внимания, что Маклауд даже не глянул в ее сторону. Она была разочарована чуть ли не до боли. Вероятно, его интерес к их партии был весьма преувеличен.

Жених по принуждению доставит, конечно, много хлопот и потребует много труда. Обстоятельства складывались не самым идеальным образом, но должен же он проявить хоть малейший интерес к ней. В конце концов, они обручены, фактически муж и жена. Изабель почувствовала непреодолимое желание тут же увидеть его лицо, посмотреть на мужчину, которому ее отдадут. На мужчину, которого ей предстоит соблазнить.

В этот момент Маклауд сделал шаг вперед, и его лицо выплыло из тени. Сердце подскочило в груди, ей показалось, что оно перестало биться. Изабель широко открыла глаза. Даже если бы всю оставшуюся жизнь она предавалась мечтам, ей никогда не удалось бы представить лицо такой совершенной красоты.

В облике Маклауда говорила кровь его северных предков – в его росте, в цвете волос. Среди горцев было много крупных мужчин, но он возвышался надо всеми на несколько футов плюс добрую ладонь.

В прямых каштановых волосах свет, льющийся от светильников, золотом мерцал на более светлых прядях. Эта густая золотая грива спереди свободно падала на брови вразлет. Из-под длинных густых ресниц глядели темно-синие, сапфировые глаза. Бронзовая кожа подчеркивала выразительную лепку лица – высокие скулы, орлиный нос, крупный рот. Он был выбрит, но на квадратном подбородке легкой тенью уже обозначилась щетина. Когда Маклауд заговорил, на загорелом лице сверкнули белые зубы. Он был великолепен. Непостижимо, но Изабель почувствовала, как ее потянуло к этому мужчине. В первый раз она подставилась под удар.