– Заканчивайте, – подойдя ближе, коротко приказал он. – Иначе не дорога будет, а одни ямы с ухабами. Спешка здесь не нужна! На той неделе положим бетон, ну а затем можно будет звать каменщиков. Марциан, что это ты такой потный?

Обнаженный мускулистый торс молодого воина и в самом деле истекал потом гораздо обильнее, нежели у других.

– Так ведь работал, – Марциан улыбнулся. – Не как некоторые бездельники.

– Ага! – засмеялся Приск. – Видали мы таких работников. Небось перепил вчера выдержанного вина?

– Брось ты, я пил только пиво!

– Ага, пиво, как же! Юний, а тобой вчера интересовались в таверне.

– Кто? – Рысь вопросительно посмотрел на Приска. – Только не говори, что я кому-то должен.

– О, нет… Те самые девчонки приходили, помнишь, с которыми познакомились две недели назад…

– А, – улыбнулся Юний. – Помню, помню… Вот только не помню, как их зовут.

– Надо же – и они не помнят, – Приск захохотал. – Спрашивали, где найти такого высокого голубоглазого римлянина с волосами цвета спелой пшеницы, знающего много стихов. Ну, голубоглазых блондинов у нас много, а вот тех, кто знает стихи… Пожалуй, ты такой один, Рысь!

– Рысь… – повторил сидевший у костра Фабий. – Не сочти за обиду, Юний, но я всегда говорил, что у тебя странное прозвище. Какое-то даже не римское, варварское… Да-да… кажется, так даже звали кого-то из гладиаторов!

– Прикуси язык, парень! – вступился за своего командира Сервилий.

– Ничего, я не в обиде, – усмехнулся Рысь. – А гладиатора с таким именем я тоже знал, даже был на нескольких схватках.

– Ну да, года три назад его имя гремело по всему Риму! Как же, точно, его звали Рысь… Рысь…

– Рысь из Трех Галлий, – спокойно сообщил Юний.

– Да, так! Ну и память у тебя, командир. Всегда все знаешь.

Рысь усмехнулся – еще бы ему не знать. Рысь из Трех Галлий – так когда-то называли его самого, выходившего на арену громадного амфитеатра Флавиев в сверкающих доспехах мирмиллона. Мирмиллонами наряду с гопломахами и секуторами именовали тяжеловооруженных гладиаторов. Были еще и легковооруженные самниты и фракийцы, а также ретиарии, которым оружием служили трезубец и сеть. О боги, сколько было славных боев, сколько опаснейших поединков!

Юний поспешно прикрыл вдруг загоревшиеся глаза. Еще не хватало, чтобы легионеры узнали о его гладиаторском прошлом. Армия традиционно презирала бойцов арены, впрочем, и не только армия. Все свободные жители Рима презирали… Презирали и боготворили одновременно!

– Сыграем? – В ожидании, пока сварится похлебка, Фабий вытащил стаканчик и кости – разрисованные шестигранники. Метнул не глядя… Все костяшки легли разными гранями: подобная ситуация называлась «подарок Венеры» и сулила верный выигрыш.

– Ничего себе! – присвистнул Сервилий. – Ну, ты даешь, парень! И еще предлагаешь с тобой играть? Нет, вы только гляньте! Не у каждого так получается.

– Да ладно вам, – Фабий смутился. – Случайно все выпало… Юний, может, с тобой сыграем? Не в кости, а в лудус, вечером? Я вчера купил и клетчатую доску, и фишки! Давно хотел купить, и вот зашел в лавку Клеона…

– Клеон – это такой рыжий вольноотпущенник?

– Ну да, вольноотпущенник. Только не рыжий, а седой. Рыжий – это Ливий.

– И что, в лавке Клеона часто продаются подобные вещи? – заинтересовался Рысь. – А книг ты там случайно не видел?

– Как же, видал пару футляров. Не знаю, правда, что там, я ведь не книжник.

Как раз поспела похлебка, и легионеры дружно уселись вокруг костра. Вытащили из телеги пиво, разлили по кружкам остатки. А чего его жалеть, пиво-то? Все равно вечером собирались в таверну.

Юний едва сделал глоток, как вдруг услышал цокот копыт. Оглянулся – по главной дороге неслась целая кавалькада. В глазах зарябило от разноцветных плащей – небесно-голубых, травянисто-зеленых, карминно-красных. Заиграло на солнце золотое убранство сбруи, сытые кони неслись, словно ветер, в гривы их были вплетены разноцветные ленты и желтые листья омелы. Длинные, зачесанные назад волосы всадников, которых насчитывалось примерно с дюжину, почти не колыхались при скачке – видно, были скреплены известковой водой и мелом, как делали иногда местные бриганты. Но эти бригантами не являлись, что было ясно по обильной раскраске тел – сине-голубой, черной, алой. По лицу, по обнаженным до плеч рукам тянулись узоры, и непонятно было, где татуировка, а где просто краска. «Разрисованные»! Как их именовали римляне – притены! Но откуда они здесь?

Прорвались сквозь Стену? Впрочем, раздумывать не оставалось времени – разрисованные всадники приближались.

Люди Юния похватали мечи и живо выстроились за повозкой. Рысь оглянулся – соседи сделали то же самое. Между тем всадники подъехали ближе и, увидев римлян, придержали коней. Тот, что скакал первым, спешился и улыбаясь подошел к Рыси, видимо угадав в нем главного. Пряча усмешку, Юний с интересом разглядывал «разрисованного». Это был высокий мужчина лет тридцати, хорошо сложенный и мускулистый, но с каким-то отталкивающим грубым лицом, которое наискось, от левого глаза через губы, пересекал страшный шрам, делая и без того некрасивые черты еще более неприятными. Большой нос незнакомца напоминал клюв орла, под массивными надбровными дугами таились маленькие темные глазки, брови были сбриты. Все жутковатое лицо «разрисованного», казалось, дышало тщательно маскируемой ненавистью и злобой. На правой щеке и на обеих руках виднелось кроваво-красное изображение лошади.

– Я – Куид Мад Магройд! – поправив массивное ожерелье, с гордостью представился всадник. – Вождь племени вотандинов, из славного рода Красной Лошади.

Мад Магройд говорил на языке бриттов, который напоминал галльский, и Юний понимал кое-что через слово. Он старался выучить наречие бригантов, запоминал слова и даже разговаривал – но этот, «разрисованный», говорил и строил фразы иначе. Хотя ничего, вполне было можно понять.

– Ант Юний Рысь, – вежливо улыбнулся Юний. – Десятник. Куда следуешь ты, о, разукрашенный всадник?

– В Экдур, – с затаенной усмешкой отвечал гость. – На праздник к бригантам. Говорят, там будут знатные гости – сама Боудикка, дочь вождя с юга. Посмотрю на нее, может, потом и посватаюсь!

– Да будут тебе боги в помощь в столь важном деле, – прощаясь, пожелал Рысь и задумался, глядя вслед быстро удаляющимся всадникам.

Вотандины, союзники Рима… Вот, оказывается, какие они… куда менее цивилизованные, чем бриганты. А странное имя у дочки вождя – Боудикка. Точно так же звали мятежную королеву иценов, около двухсот лет назад осмелившуюся выступить против владычества Рима. Королева предпочла яд римскому плену. Говорят, после ее смерти пропали все сокровища иценов, хотя тогдашний наместник, Светоний Паулин, и принял все меры к их поиску. А вождь бригантов смел до безрассудства – так назвать дочь! Или он думает, римляне все забыли?