Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она выхватила у Кары водомет и направили струю воды ей влицо.
Прекрати! — закричал Кайл.
Он бросился к Николь. Николь засмеялась и побежала прочь,оборачиваясь через каждые Несколько шагов, чтобы их обрызгать.
Отдай! — вопила Кара.
Миллеры погнались за Николь. Кайл подпил свой водомет ивыстрелил ей в спину.
Мыс Лорен побежали за ними. Николь уже была во дворе нашегодома. Она обернулась и снова обрызгала Миллеров.
Вы меня не поймаете! — кричала она, отступая назад.
Она шла задом прямо на папину компостную кучу.
«Предупредить ее? — раздумывал я. — Ни за что!»
Получайте! — Николь окатила Миллеров водой.
И тут она поскользнулась и упала прямо и компостную кучу.
Ой! — вскрикнула Лорен.
Николь с трудом поднялась. Зеленовато-коричневая слизьстекала по ее волосам, спине, рукам и ногам.
А-а-а! — как безумная заорала она, стряхивая с рукнечистоты. — А-а-а-а-а!
Мы застыли на месте. Николь сама была похожа на ужасногоснежного человека. Вся в помоях.
Мы все еще стояли и смотрели на нее, когда из двери вдругвысунулась папина голова.
— Дети! Вы готовы ехать на ужин? — позвал он.
Вот он! — Папа старался перекричать рев мотора небольшогосамолета. — Икнек. Это аэродром.
Я посмотрел в окно на небольшой клочок земли бурого цвета,куда мы должны были приземлиться. За последние полчаса я не видел вокругничего, кроме снега. Вот это да! Все было таким белым!
Было так классно наблюдать, как искрится на солнце снег! Ядаже вспомнил рождественскую песенку. Из головы не выходила «Чудесная зимняя страна».Все это меня с ума сводило.
Пока мы летели, я все высматривал, нет ли на снегу большихследов. Какого размера должны быть следы у снежного человека? Можно ли увидетьих с высоты?
Надеюсь, здесь есть ресторан, — сказала Николь. — Япроголодалась.
Папа потрепал ее по плечу.
Перед тем, как мы отправимся в путь, у нас будет отличныйобед, но после этого — только походная пища.
А как мы будем разводить огонь на снегу? — спросила Николь.
Мы остановимся в маленькой хижине, — ответил папа. — Онанаходится посреди тундры, но это лучше, чем спать в палатке. В хижине должнабыть печка. Во всяком случае, я на деюсь на это.
А мы можем построить иглу и спать там? спросил я. — Иливыдолбить ледяную пещеру?
Не так просто построить иглу, — оживилась Николь. — Этотебе не снежная крепость. Правда, папа?
Папа снял крышку с объектива фотокамеры и сталфотографировать из окна самолета.
Конечно, — сказал он с отсутствующим видом
Николь тоже повернулась к окну. Я скорчил рожицу у нее заспиной.
«Не так просто построить иглу», — передразнил я ее. Онавела себя как школьная учительница. Мне бывает очень неловко, когда в школеона выпендривается перед всеми.
А как мы найдем хижину? — спросила Николь. — В этом снегуничего не различишь.
Папа повернулся и сфотографировал ее.
Ты что-то сказала, Николь?
Я спросила, сможем ли мы отыскать хижину, — повторилаНиколь, — Ты знаешь, как пользоваться компасом, папа?
Компасом? Нет. Но это не имеет значения. Человек по имениАртур Максвелл должен встретить нас в аэропорту. Он будет нашим проводником втундре.
Я знаю Артура, — крикнул пилот, обернувшись к нам. — Ондавно ездит на собачьих упряжках. Ему все известно про собак и про сани, думаю,лучше его Аляску никто не знает.
— Может быть, он видел ужасного снежного человека? — предположиля.
— А откуда ты знаешь, что снежный человек вообщесуществует? — усмехнулась Николь. — Ты же пока даже следов его не видел.
— Николь, люди видели его своими собственными глазами, —ответил я. — Если его нет, зачем же мы туда едем?
— Кое-кто говорит, что видел его, — сказала Николь. —Скорее, люди думают, что видели именно снежного человека. Я в это не поверю,пока не узнаю о нем побольше.
Самолет описывал круги над маленьким городком. Я застегивали расстегивал молнию на своей куртке-«аляске». Еще несколько минут назад мнестрашно хотелось есть, но сейчас я так волновался, что уже не мог думать оеде.
«Наверняка где-то в снегах живет этот ужасный человек»,—думал я. Я в этом был просто уверен. Меня знобило, несмотря на поток теплоговоздуха, поднимающегося из нагревателя.
А вдруг мы и вправду его найдем? Что тогда произойдет? Ичто будет, если снежному человеку не понравится, что его фотографируют?
Теперь самолет летел очень низко, готовясь приземлиться. Мысели, глухо ударившись о землю, и помчались по посадочной полосе. Когда пилотзатормозил, самолет накренился.
Что-то огромное замаячило в конце посадочной полосы. Что-тоогромное, белое и ужасное.
— Смотри, папа! — закричал я. — Вот он! Ужасный снежныйчеловек!
Самолет остановился прямо перед огромным монстром.
Папа, Николь и пилот — все дружно рассмеялись. Надо мной.
Терпеть этого не могу! Но мне не в чем было их винить.Огромный белый монстр оказался белым медведем.
Статуей белого медведя.
Белый медведь — символ этого города, — объяснил пилот.
Угу, — пробурчал я. Я чувствовал, что краснею. Яотвернулся.
Джордан все знал, — сказал папа. — Просто это его очереднаяхохма.
Ну конечно! — подхватил я. — Я с самого начала знал, что этостатуя.
Ничего ты не знал, Джордан, — сказала Николь. — Ты и в самомделе испугался!
Я ударил Николь по руке.
Вовсе нет! Я пошутил!
Папа обнял нас обоих.
Приятно посмотреть, как они пикируются друг с другом.
—Да уж, веселые ребята, — отозвался пилот.
Мы выпрыгнули из самолета. Пилот открыл багажное отделение.Мы с Николь достал свои рюкзаки.
В поездку папа взял с собой огромный герметичнозакрывающийся ящик — сундук — для пленок, фотоаппаратов, еды, спальных мешкови других припасов. Пилот помог ему вынести сундук из самолета.
Ящик был такой большой, что сам папа запросто мог в немпоместиться. Он был похож на красный пластмассовый гроб.