У него был удивительно мягкий для воина голос. Причем совершенно мужественный. А то, что в нем текла королевская кровь, очаровывало меня еще больше. Но король с его неусыпной подозрительностью, видел в стоявшем перед ним человеке только угрозу.

— Ваша семья всегда сеяла смуту в Восточной Англии. Королевская кровь, очень заносчивы и непокорны.

— Это давние дела, ваше величество. Мой отец восстал, когда я был сущим ребенком. Но с тех пор, как вы взяли ко двору двух моих старших братьев, отец смирился. И даже после их гибели…

— Я помню твоих братьев, — перебил король. — Экберт и Этельвульф, если не ошибаюсь. Уж это ваше саксонское «э» в начале имен.

— Моего старшего брата звали Канут, — заметил Эдгар.

— Я знаю. Он был казнен за участие в мятеже.

Отец сказал это грубо и прямо. Но Эдгар только кивнул.

— Я уже говорил, что был в ту пору ребенком. А мои братья Экберт и Этельвульф до самого конца были верными спутниками принцу Вильгельму — да прибудет его душа в мире.

Напоминать королю о гибели его наследника опасались. Но тамплиер хотел подчеркнуть, что его братья, оказавшиеся на том злосчастном корабле во время бури, были друзьями принца. И отец оценил слова крестоносца.

— Все вы храмовники — хитрые бестии, — проворчал он, но беззлобно. — Но кто заставит меня поверить, что поступлю разумно, позволив одному из вас построить крепость в Норфолкском графстве — очаге смут в Англии?

— Вы ведь позволили нам построить крепости в Лондоне и Йорке, — улыбнулся проситель. — К тому же, вернувшись домой, я сниму орденский плащ и стану простым сельским таном,[5]который хочет иметь достойный дом, в который приведет жену. А то, что я хочу построить свой дом из камня, как в Святой Земле — разве одно это уже не говорит, что я не совсем сакс, а только англичанин, стремящийся брать пример с того, что считаю достойным?

Улыбка у него была просто по-мальчишески чарующая и, видимо, действовала она не только на меня. Ибо королева Аделиза перестала возиться с попугаем и неожиданно подала голос:

— Государь, супруг мой. Я припоминаю, что три года назад вы уже дали лицензию на постройку замка в Норфолке одному из Армстронгов. У него еще было старое саксонское имя — Этельстан. Не ваш ли это родич, сэр Эдгар?

Воистину Аделиза была добра. Но и глупа. Она вмиг выболтала то, о чем король не собирался сообщать. Вдобавок рыцарь с удивлением заметил, что речь, по-видимому, идет о его младшем брате. По затянувшемуся молчанию короля я поняла. что отец сердится. Но если Генрих Боклерк рассержен, то Эдгар уйдет ни с чем. И тут я решилась.

— Я тоже припоминаю, государь! Вы дали Этельстану Армстронгу из Норфолкшира лицензию на постройку замка, ибо императрица Матильда просила вас об этом. Кажется, он был женат на ее фрейлине Ригине де Шампер. Но, насколько мне ведомо, леди Ригина уже овдовела, а лицензия на замок все еще принадлежит роду Армстронгов.

Я не опасалась, что вызову гнев отца, открыв рыцарю, что Армстронги уже имеют право на возведение замка и остается только продлить. Зато была вознаграждена благодарным взглядом синих глаз тамплиера.

Король вдруг резко поднялся, запахиваясь в меховую накидку.

— Думаю на сегодня мы обсудили достаточно. Если у вас, сэр Эдгар, есть еще, что сообщить нам, придется это отложить до следующей аудиенции.

Я видела, как Эдгар склонился в поклоне.

— Мой король, позвольте мне преподнести вам и королеве на память об этой встрече небольшой подарок. Это арабские лошади. Они во дворе замка, и если вы соблаговолите подойти к окну, то увидите их.

Уж не знаю, кто из покровителей тамплиера надоумил его сделать это, но более угодить моему отцу было невозможно. Король безумно любил лошадей, а арабские скакуны, каких не так давно стали привозить с Востока, ценились необычайно.

Внизу, у стен дворца, нашим взглядам открылось дивное зрелище. Грумы едва удерживали под уздцы двух сказочно прекрасных белых коней. Говорят, арабы не продают таких иноверцам ни за какие деньги. Их можно либо добыть в бою, либо получить в дар от правителей. Поистине царский подарок!

Мой отец был несказанно доволен. И тут же сказал саксу:

— Сегодня во дворце ужин в честь нашего гостя графа Рауля Вермандуа. Буду рад, если и вы будете присутствовать.

С этим он удалился под руку с Аделизой. Я видела, как стюард двора спешно вносит имя Эдгара в списки приглашенных.

Ко мне приблизился Гуго Бигод.

— Ну и выскочка этот сакс! Такие везде пролезут Великий магистр, Бернар Клевросский и сам Сугерий — отличная компания.. Да еще и Стэфан хлопочет.

Стэфан, мой недруг, а Армстронг — его человек.

Я оглянулась и увидела их рядом — Стэфана Блуаского и моего крестоносца. Но тут Эдгар повернулся и поглядел на меня. Взгляд был долгий, внимательный. Я едва улавливала слова Гуго, сообщавшего, что эти Армстронги всегда были самыми, что ни на есть саксонскими свиньями в Норфолке. Гм. Саксонская свинья. Как-то не вязалось это в моем сознании с элегантным крестоносцем. И когда он направился в мою сторону — ах, тресни моя шнуровка! — как же застучало мое сердце!

Я отвернулась, делая вид, что продолжаю любоваться снежно-белыми скакунами. Позади Эдгар раскланялся с Гуго, и я едва не рассмеялась, поскольку Гуго был вынужден ответить на поклон сакса. Иногда приходится выбирать между презрением к саксонским свиньям и почтением к тому, кого только что приветил король.

— Ваше высочество!

От этого голоса по моей спине побежали мурашки. Но я не отводила взгляда от лошадей.

— Прекрасные кони, сэр Эдгар. И королю вы несказанно угодили. Что до ее величества… Королева робкая женщина и редко выезжает верхом. Боюсь, что подаренный вами попугай больше потешит ее сердце.

Я наконец-то оглянулась. Рыцарь улыбался, не сводя с меня глаз.

— Зато ваша милость, как я узнал, как мне сказали, слывет одной из лучших наездниц Нормандии. Оттого-то я и рискную просить принять еще один подарок. Это тоже лошадь, но золотистая, как солнце, и легкая, как птица. Вам доставят ее сегодня же вечером.

Золотисто-рыжие арабские скакуны не так ценны, как белые. Но у меня никогда не было коней этой породы, и я едва не захлопала в ладоши от удовольствия. А вдобавок успела сообразить, что тамплиер расспрашивал Стэфана обо мне, и это меня восхитило.

Вся сияя, я протянула руку для поцелуя.

* * *

Королевский ужин подавался в зале, отведенном для малых приемов. Однако все было как на официальном торжестве: скатерти из белейшего льна, богатое разнообразие блюд, с верхней галереи звучала музыка. Гости расположились по обе стороны длинного стола, а король и королева заняли места во главе. Позади гостей на треногах пылали чаши с жиром, не дающим ни копоти, ни запаха, а камин был из настоящего обожженного кирпича и отличался отменной тягой, так что под сводом зала почти не скапливался дым.