да так, что потом неделю сипит, говорить не может. Вот и сейчас без нужды суетился – то снимет шлем, то наденет, то погладит арбалет, потом вдруг спохватиться – пощупает мешочек с болтами-стрелами – на месте ли? И это несмотря на то, что – урядник! Просто характер такой…

Невдалеке от реки, на холме, на круче, на самом краю густого смешанного леса воины Младшей стражи устроили схрон: выкопали землянку, замаскировали, не хуже, чем соседушки-невидимки «лешаки», что в землях боярина Журавля. После смерти юного Юрия и дядьки Медведя отношения с «журавлями» складывались странно: вроде б и не враждовали, но и особенной дружбы не вели.

В схроне хранилось все самое необходимое: запас стрел – арбалетных «болтов» или для лука, запасные тетивы, густо смазанные салом, пара запасных самострелов со стальными луками и прицелом, короткие метательные копья-сулицы и все такое прочее, необходимое в бою, что командир стражников, Михайла-сотник, называл непонятным словом «расходники».

Кроме того, в схроне можно было укрыться от непогоды… и от явно преобладающих по силе врагов. Ну и обычно там же отсыпались воины «отдыхающей» смены. Как раз сейчас была очередь Савушки. Правда, парень пока вовсе не собирался спать, не хотелось – ведь вот только сейчас, на рассвете, сменили прошлую стражу.

– Урядник Глузд! – тут же попросил Савушка. – Можно я с вами побуду?

– Ну, побудь, – урядник про себя хмыкнул и, велев Кирьяну во все глаза просматривать реку, с хитроватым прищуром склонил голову набок. – Стражник Савва!

– Я!

– Что нужно делать, дабы избежать одновременной стрельбы в одну и ту же цель? – подражая беспощадному тону господина сотника, с важностью вопросил Глузд.

Савушка вытянулся в струнку:

– Стрелять по очереди, перекатом с одного края на другой или с обоих краев к середине…

– Что замолк? Далее! Что делают в бою урядники?

– Пока десяток перезаряжает самострелы, урядник и младшие урядники берегут свои выстрелы на случай, если враг приблизится и может нанести ущерб десятку! – бодро отозвался отрок.

– Ну… так… – кивнув, Глузд прикрыл глаза и ехидно ухмыльнулся. – А как надлежит стрелять, если для этого надо высовываться из-за укрытия?

– Стрелять пятерками, а младшие урядники должны командовать поименно, чтобы стрелки появлялись неожиданно!

– Какие команды отдаются при стрельбе «перекатом»?

– Десяток, товсь! По такой-то цели, направление такое-то, расстояние такое-то, целься! Справа или слева по одному! Бей!

– Та-ак… Молоде-ец…

Юный урядник покивал и с подозрением глянул на испытуемого: как выражался господин сотник, «отличником боевой и политической» стражник Савушка никогда не был… и это еще мягко сказать. Тогда откуда такие познания?

– Савик! – снова прищурясь, Глузд сменил официальный тон на дворовый, дружеский. – А ну, признавайся – откуда все знаешь?

– Так ведь учил…

– Только не ври!

– Ну, это… – чуть замявшись, Савушка махнул рукой. – Третьего дня в карауле стоял, у крыльца… А господин сотник вышел посты проверить.

– Ага-а! Так ты спал, что ли?

– Что ты, Глузде! Просто задумался. Ну, песню вспоминал… ну, ту, строевую… Тверже шаг! Смелей вперед! Воевода нас ведет.

– Не песня это, а кричалка… – зажмурившись, урядник тоже припомнил слова, продолжил: – Все мы славим Господа Христа, Господа Христа, Господа Христа! Мы всегда славим Господа Христа, Господа Христа, Господа Христа! Аллилуйя!!!

– Аллилуйя! – вполголоса подхватил Савушка.

– Ну, так что? – резко оборвав кричалку, Глузд посмотрел напарнику прямо в глаза.

– Ну-у, вспоминал… – покраснев до самых ушей, глухо промямлил тот. – И господина сотника не сразу заметил. Вот и получил – два наряда и еще стрелковые наставленья учить. Уж пришлось выучить – потом в горнице господину сотнику докладывал! Ох, и красива горница-то! – Савушка неожиданно прищелкнул языком. – На полу войлок – мягко, стол большой, полки с книжицами, чашки-ложки расписные… как это… слово такое непонятное…

– Хохлома, – подсказал урядник. – Михайла наш много таких слов знает.

Михайла, а не «господин сотник». Савушка знал, что урядник Глузд был одним из немногих, кто мог иногда звать своего командира вот так, запросто, по имени. Имел право, в опасном походе в месте с Михайлой-сотником был, откуда больше половины младшей рати не вернулось.

– Тимофей Кузнечик тоже много чего непонятного знает, – Савушка вдруг прикрыл глаза, припомнил. – Про занятия в школе девичьей говорил… как-то так – физ-куль-ту-ра, вот!

– А умеет он еще больше! – покровительственно усмехнулся Глузд. – Ножи, что сами собой затачиваются, уже и немногие кузнецы могут… А еще – для арбалета прицелы! И это… летающий змей – мишень и знак кому подать…

– И библиофека еще, и мануфактура…

– Ну, это все Михайла-сотник придумал. Как и озимые… А вообще – они с Кузнечиком похожи чем-то… – Урядник задумчиво посмотрел в небо. – Оба иногда говорят по-непонятному, оба что-то такое придумывают, чего допрежь не было… обсуждают промеж собой какие-то дела…

– Да уж… Кузнечик вообще – непонятный… – согласно кивнул Савушка. – Но парень славный, да!

Тимка Кузнечик появился в Ратном недавно, и пары лет не прошло, как совсем еще юный мальчишка сбежал из земель боярина Журавля, где после исчезновения боярина стало твориться что-то не очень понятное. Кто-то что-то крутил, мутил воду, непонятно – зачем…

Тимку приняли хорошо, как родного, да он и стал родным, обретя вторую семью и крестных – воина (ныне наставника) Макара и наставницу Арину. Ну и сестрицу – Любаву, ту еще насмешницу…

– Господин урядник! Лодка! – метнувшись от реки, доложил Кирьян.

Небольшого росточка – ниже Савушки, но бойкий, храбрый, Кирьян и службу нес хорошо, и в играх был первым.

– Большая?

– Большая – на три пары весел. Но не ладья… Там один, похоже…

– Так! – быстро сообразил Глузд. – Савушка – остаешься здесь, прикрывать, если что. Кирьян – на проверку, я – в засаде. Задача ясна?

– Ага! Ой… Так точно!

Оставив Савушку на холме, у схрона, ребята быстро сбежали к реке. Звякнув кольчугою, Глузд сноровисто натянул тетиву арбалета и, наложив на ложе стрелу-болт, укрылся в прибрежных кусточках.

Кирьян же вышел на отмель…

Занимался рассвет, но солнце еще не вышло, еще пряталось за холмами, лишь первые лучи его золотили вершины деревьев и прозрачные перистые облака, пробегавшие у самого горизонта.

В большой – на три пары весел – лодке (в новгородской стороне такие называли «ошкуями») находился всего один человек – совсем еще юный отрок. Видно было, что лодка-то для него одного тяжеловата, парень едва справлялся и весь употел… или просто вымок…

– Кто таков? – грозно поведя заряженным арбалетом, вопросил Кирьян.

Несмотря на младой возраст, выглядел он, надо сказать, весьма солидно: кольчуга, меч в ножнах у пояса, там же, за поясом, – клевец, на голове – кольчужная сетка-бармица, шлемы в карауле хранились в