Эта мысль заставила Клер почувствовать тошноту — как будто под ногами неожиданно открылась глубокая пропасть. Широко распахнув глаза, она смотрела на Майкла и чувствовала, что он думает о том же, что и она. Если отец Шейна и его полупьяные головорезы узнают, как с ним обстоит дело, им может прийти в голову проверить, так ли это. Просто ради забавы.

— Поэтому меня здесь нет, — сказал Майкл. — Ни слова им. И Шейну.

— Не говорить Шейну? — Ева отодвинулась от него. — Почему?

— Я наблюдаю. Слушаю. Это возможно, когда я... ну, вы понимаете...

— Призрак? — подсказала Клер.

— Да. Я видел...

Майкл не договорил, но Клер поняла, что он хотел сказать.

— Ты видел, как отец Шейна бьет его, — окончила она. — Правильно?

— Не хочу ставить его в положение, когда у него будут секреты от отца. По крайней мере, сейчас.

На лестнице послышались шаги. В коридоре они замедлились. Майкл приложил палец к губам, и высвободился из объятий Евы и поцеловал ее, вынуждая молчать.

— Прячься! — прошептала Клер.

Он кивнул, открыл шкаф, закатил глаза при виде беспорядка и залез внутрь — как надеялась Клер, зарывшись в груду одежды. Весь этот кавардак устроила Миранда, которую они держали в шкафу из-за попытки зарезать Еву, перед началом пожара. Ева будет в ярости, это уж точно.

В дверь ударили с такой силой, что девушки подскочили от неожиданности. Ева поспешно отперла дверь и отступила, пропуская Шейна.

— Как...

Он тяжело дышал, сжимая в руке лом, и наверняка не остановился бы перед тем, чтобы взломать замок, поняла Клер. Выронив орудие, он обнял ее, поднял, оторвав от пола, и уткнулся лицом в изгиб ее шеи. Чувствуя на коже его быстрое, теплое дыхание, она задрожала от удовольствия.

— О господи, Клер. Мне жаль. Мне так жаль!

— Это не твоя вина. — Ева держала в руке хоккейную клюшку. — Смотри! Я ударила его... э-э-э... дважды.

— Хорошо. — Шейн поцеловал Клер в щеку и опустил на пол, но продолжал обнимать за плечи, взволнованно оглядывая заплывшими от синяков глазами. — Он ничего плохого тебе не сделал? Вам обеим?

— Я ударила его! — яростно повторила Ева и для убедительности взмахнула клюшкой. — Нет, он не сделал нам ничего плохого, это мы ему сделали. Совершенно самостоятельно, без всякой помощи. Ну... и где твой отец? Что-то он не торопится нас спасать.

Байкер в коридоре застонал и перекатился на бок. Шейн тут же закрыл дверь и запер ее. На вопрос он не отвечал, что само по себе было ответом. Байкеры для отца Шейна важнее Евы или Клер. Что ему эти девушки? Расходный материал. Или, хуже того, он рассматривал их как вознаграждение своим псам.

— Нам нельзя оставаться здесь, — сказала Ева. — Это небезопасно, сам понимаешь.

Шейн с унылым видом кивнул.

— Я с вами не могу уйти.

— Нет, можешь! Шейн...

— Он мой папа, Ева. Больше у меня никого не осталось.

— Таким сокровищем не стоит дорожить, — фыркнула Ева.

— Ну конечно, ты просто ушла от своих родных...

— Полегче!

— И даже никогда не интересовалась, что происходит с ними...

— Это их не интересует, что происходит со мной! — Теперь Ева почти кричала. Даже было похоже, что она снова готова пустить клюшку в ход. — Оставь мою семью в покое! Шейн, ты понятия не имеешь, о чем говоришь. Понятия не имеешь!

— Я знаком с твоим братом, — резко ответил Шейн.

Воцарилась тишина. Угрожающая тишина.

— С братом? — спросила Клер.

— Не лезь в это дело, — произнесла Ева с леденящим спокойствием в голосе, что ей обычно было совершенно не свойственно. — Уверяю, тебе это совсем не понравится.

— У каждой семьи Морганвилля есть свой скелет в шкафу, — сказал Шейн. — Ваш очень громко стучит костями. Так что не осуждай меня.

— Я тут подумала: почему бы тебе не убраться к черту из моей комнаты, козел?

Шейн подобрал лом, открыл дверь, вышел в коридор. Поставил байкера на ноги и подтолкнул к лестнице. Тот пошел, постанывая и шатаясь.

Сквозь щель в двери Клер проводила их взглядом. Когда они скрылись, она кивнула Еве, та уронила хоккейную клюшку и распахнула шкаф.

— Ох, дерьмо! — Она вздохнула. — Надеюсь, ничего там не порвалось. Раздобыть приличную одежду в этом городе нелегко. Майкл, где ты?

Клер заглянула через ее плечо. Груда черных и красных нарядов зашевелилась, и появилась светловолосая голова. Майкл сел, стряхнул с себя всю эту готику и молча поднял черные кружевные трусики.

— Эй! — Ева вырвала у него свое белье. — Это личное! И... приготовлено в стирку!

Майкл улыбнулся. Для парня, которого меньше двадцати четырех часов назад закололи и похоронили, он выглядел удивительно спокойным.

— Я даже не буду спрашивать, с чем ты их носишь, — сказал он. — Приятнее вообразить.

Ева фыркнула и легко шлепнула его.

— Шейн увел нашего нового бойфренда вниз. Что теперь? Просочиться через канализацию у нас не получится.

— В ажурных чулках уж точно, — с непроницаемым лицом ответил Майкл. — Тебе нужно переодеться. Чем меньше привлекаешь внимание этих парней, тем лучше.

Ева вытащила из шкафа голубые джинсы и футболку навыпуск, скорее всего, чей-то подарок, совсем не ее в духе — цвета морской волны с искрящейся радугой на груди. Сердито посмотрев на Майкла, она топнула ногой.

— Что? — спросил он.

— Вообще-то джентльмены отворачиваются, так я слышала.

Он повернулся лицом в угол. Ева стянула кружевную рубашку в виде паутины и красный топик под ней, освободилась от юбки в черно-красную клетку. Ажурные чулки были на подвязках... потрясающе сексуальных.

— Ни слова, — предостерегла она Клер и сняла их, не спуская взгляда с Майкла.

Щеки у нее пылали.

Одевание заняло полминуты. Потом Ева схватила разбросанную одежду, пояс от подвязок, ажурные чулки, затолкала все в шкаф и сказала:

— Порядок. Можешь повернуться.

Что он и сделал, прислонившись к стене со сложенными на груди руками и улыбаясь.

— Ну как? — спросила Ева, все еще с горящими щеками. — Не очень глупо я выгляжу?

— Ты выглядишь великолепно. — Майкл подошел к ней и легко поцеловал в губы. — Пойди умой лицо.

— У тебя ведь есть какой-то план? — спросила Клер, когда Ева ушла в ванную и закрыла дверь. — Потому что у нас его нет. Шейн считает, что нужно предоставить его отцу свободу действий и сбежать, но Ева не думает, что это хорошая идея...