Зачем она тогда написала такое глупое письмо? Детское какое-то и в то же время пошлое своей банальностью: «останемся друзьями». Даже смешно, честное слово. Конечно, она ждала ответ. Конечно, пожимала плечами: «Не очень-то и хотелось», но долго еще ждала. А потом жизнь побежала своей дорогой. На следующее лето отцом был предложен выбор – Крым или Греция. Мама была за Крым. Анечка подозревала, что дело тут в Егоре. Неужели мама думает, что Аня до сих пор переживает? Ничего подобного! Да она даже не вспоминает про этого мальчишку, у нее есть теперь другой парень, Пашка – классный, красивый и внимательный, между прочим, а про Егора она и думать не думает. Тем более что он в этом году и не поедет никуда – у него поступление в институт. Кажется, он собирался в Москву, впрочем, ее это не касается. Поэтому однозначно – Греция! Точно? Абсолютно точно. И они поехали в Грецию.

Аня снова открыла глаза. Боль прошла, оставив лишь легкое головокружение и слабость. Коврик, на котором лежали мужчина и женщина, вызвавшие у нее такой ностальгический приступ, пустовал. Наверное, они пошли искупаться. «Мне тоже надо бы окунуться, – подумала Аня, – хотя сегодня и не так жарко, но пора». Она встала, скинула шляпу и, не надев тапки, пошла на пирс. Мелкие камешки впивались в ступни, но это было даже приятно. Побежать бы сейчас в раскрытые объятия Егора, свалиться как попало с пирса и поплыть далеко-далеко, за буйки, и оставить позади все тревоги и воспоминания. Но Егора нет на пирсе. Какие-то малыши все так же прыгают в воду сбоку, где помельче, на конце пирса зрители так же оценивают прыжки и дают советы, так же девушки нарочито громко смеются около понравившихся им парней, так же заговаривают и с ней крутые парни. Она так же красива, стройна, так же нравится мужчинам. Только Егора здесь нет. Зачем она приехала? Бабушка Катя, конечно, очень обрадовалась, Юлька вообще визжала от восторга, и она сама тоже рада была их видеть. И все-таки зачем она приехала? Ну не за Егором же, в самом деле. Не обращая внимания на восхищенные посвистывания парней, Аня привычно подошла к краю пирса, высоко прыгнула и легко вошла в воду. Она не слышала одобрительного «Ого!» мужчин, не видела презрительно-завистливого пожимания плечами девушек и не заметила, как поднялся на берегу парень, постоял, вглядываясь в море, и, усмехнувшись сам себе, снова опустился на камни.

Аня плыла. Зеленоватая морская вода легко поддерживала ее, приятно лаская нагретое тело. Аня плыла правильным вольным стилем: вдох, лицо в воду – выдох, вдох – в воду выдох, сильно, по-мужски выбрасывая руки, четко работая ногами, толкая гибкое тело вперед, вдох – выдох, вдох – выдох… Ни о чем она уже не думала, ничего не вспоминала, никого не видела. Ничего не было. Только бескрайняя соленая вода и солнце.

Выбравшись на берег, она заметила, что соседи ее уже ушли, на их месте расположилась какая-то бабушка с внучком. Мальчик лет шести старательно складывал свою маечку и шортики, путаясь в замках, расстегивал сандалии и все время спрашивал: «Бабуль, можно уже?» А бабуля находила новые причины не пускать его к воде: «Сандалики ровно поставь, кепочку надень, темные очки убери пока в сумку». Мальчишка выполнял все беспрекословно и спрашивал: «Теперь можно?» И, получив наконец вожделенное «Можно», кинулся в воду с невразумительными воплями, брызгами и выражением невообразимого восторга на лице. Аня улыбалась. Пора собираться, скоро уж и Юлька придет домой после работы. Укладывая вещи, она заметила, что кто-то звонил ей на мобильный. Она еще не успела посмотреть, кто это был, как телефон зазвонил снова.

– Ну и где тебя носит? – Андрей всегда разговаривает с ней преувеличенно-грубоватым тоном. Ему кажется, что так он выглядит круче и независимее, что ли. Аня к нему привыкла. Они вместе уже два года. Андрей контролирует каждый ее шаг, звонит чуть ли не каждый час, но вот в Крым ехать отказался. «Я что, похож на сумасшедшего? – вопрошал он с возмущением. – Все едут в Испанию, а я поеду в твою дыру?» – «Но мне очень хочется туда поехать, – убеждала его Аня, – мне кажется, что там мне станет легче». – «Ну и поезжай, а я буду тебе звонить. Но учти, – Андрей назидательно поднял палец, – ты сама оттуда сбежишь через три дня и приедешь к нам. Может, лучше сразу поехать со всеми?» Они почти поссорились тогда. Впрочем, ссориться с Андреем не получалось: он как ни в чем не бывало переходил на другие темы, а если Анечка продолжала обижаться, он тут же напоминал ей, что у нее может разболеться голова, Аня пугалась и шла на мировую. Потому что однажды приступ начался как раз после ссоры. Вообще приступы жуткой боли вернулись через три года после того замечательного лета. Вернулись неожиданно. Анечка перебирала старую бабушкину шкатулку. Мама отдала ее Ане, когда той исполнилось восемнадцать лет. Раньше, когда Анечка была маленькой, она иногда видела, как бабушка доставала шкатулку, перебирала и чистила хранящиеся в ней украшения. Там были разные безделушки: старые гранатовые бусы, замысловатая брошка с зеленым камнем, небольшой янтарный медальончик с часиками… Когда Анечке исполнилось пятнадцать, бабушка подарила ей колечко из своей шкатулки. Аня помнила, как бабушка сказала тогда: «Ты береги колечко, у него камешек красивый очень». С тех пор Аня колечко не снимала. Оно было легким, изящным, с небольшим голубоватым камнем, как будто вплетенным в витой ободок. После бабушки шкатулку долго никто не трогал. И вот теперь она принадлежала Ане. Шкатулку эту она никогда не просматривала до конца. У нее была такая игра. Аня открывала крышку и вытаскивала первую вещь, которая попадала под руку. Она рассматривала ее, чистила, примеряла, придумывала ей историю, а потом опускала обратно в шкатулку и убирала до следующего раза. Ей представлялось, что так бабушка готовит ей разные сюрпризы. И вот однажды, достав шкатулку и даже не успев раскрыть ее, она вдруг почувствовала жжение в глазах. Потерев глаза рукой, она только сделала хуже. Вспомнив об обжигающей боли, начинавшейся с глаз, страшно испугалась, занервничала, вскочила, заметалась по комнате и почувствовала удар в висок. Все поплыло перед глазами, и Аня повалилась на кровать. Стиснув зубы, она старалась не кричать, но мама, видимо, почувствовав неладное, уже вбежала в комнату. Боль вернулась. Вот этой болью Андрей ее и пугал.

– Эй, дорогая, ты чего молчишь? Заснула, что ли? – Андрей врывается в воспоминания. – Почему на звонки не отвечаешь?

– В море была, – Аня вздыхает, – в море телефон не беру, он маленький, боюсь, простудится.

– Угу, – Андрей не реагирует на шутку, – ну, как ты там? Насладилась отечественным курортом? К нам не собираешься?

Андрей не ждет ответов от Ани, он спрашивает, потому что так положено «по протоколу». Без перехода начинает рассказывать, как они отлично устроились, какой отличный отель, какие отличные пляжи и отличное обслуживание, и все у них отлично, так что давай, любимая, бросай там все и приезжай, я по тебе скучаю, и все наши передают тебе привет и тоже скучают.

– Я приеду, – неожиданно говорит Аня, – пару дней побуду с бабушкой Катей и Юлькой, чтоб не обижались, и приеду. Жди.

И в самом деле, что ей здесь делать? Она не только не избавилась от боли, скорее наоборот, все здесь навевает воспоминания, и от этого становится только еще хуже.