— Нет, — громко выдыхаю я, протискиваясь мимо Джейсона и вставая перед Призраком, преграждая ему путь.

— Я хочу танцевать.

Он смотрит вниз, фиксируя своё внимание на мне. Тем не менее, он продолжает молчать. Неуверенный.

— Пойдем, — говорю я, хватая его большую руку в перчатке и переплетая свои пальцы с его.

Футболисты смотрят на нас, когда мы проходим мимо, совершенно ошарашенные, и я молюсь, чтобы они держали рты на замке ради них самих, когда я открываю дверь.

Мы проходим через дверной проём, пока один из них не смеётся.

— Похер. Мы найдем её позже и повеселимся сами.

Призрак и Майкл разворачиваются, врываясь обратно в комнату, в то время как Джейсон стоит со мной в почти пустом коридоре, на страже. Кулаки летят, крики эхом перекрикивают громкую музыку, и моё сердце падает в ту секунду, когда я вижу, как Призрак прижимает одного из них к стене.

Острый серебряный нож прижат к горлу парня, и все застывают от страха. Он наклоняется ближе, маска «Крик» рядом с ухом футболиста, и хотя я не могу разобрать, что он говорит, я знаю, что ничего хорошего.

Лицо парня синеет, и очевидно, что он на грани блевануть.

Он поднимает дрожащие руки.

— Мне жаль, — восклицает он. — Прости, — повторяет он громче, съёжившись перед ним.

Призрак опускает руку, убирая нож, и, наконец, я снова могу дышать. Несмотря на волнение от того, что трое парней защищают меня от мерзких, пьяных идиотов из братства, ни одна часть меня не верит, что если бы даже я не стояла здесь, всё не пошло бы по-другому.

Удар приходит гораздо быстрее, чем я могла ожидать. С огромной силой, всего одним ударом, кулак Призрака сталкивается с его носом, при ударе раздается жуткий хруст.

Футболист отшатывается назад, падает на пол и закрывает руками своё теперь уже окровавленное лицо.

В тот момент, когда его друзья пытаются прикрыть его спину, он кричит на них.

— Не надо, — инструктирует он, не двигаясь ни на дюйм. — Оставьте.

Призрак и Майкл смотрят на него сверху вниз, неподвижные, как камень, и кажется, что время остановилось. Меня охватывает зловещее чувство, когда я осознаю, что эти парни из братства подвергли бы меня сексуальному насилию, если бы им дали такую возможность.

Если бы не Призрак, Джейсон и Майкл.

Моё дыхание прерывается, и чистая ненависть кипит в моих венах, пока рука Джейсона на моем плече не возвращает меня к реальности. Я смотрю на него снизу вверх, страстно глядя в глаза его маски, и он знает. Он как будто прочитал мои мысли.

Прижимаясь к его груди, я утыкаюсь лицом в его объемистую куртку, и мои глаза закрываются. Он держит меня за затылок, нежно гладит по волосам, успокаивая меня.

— Ты в безопасности, — обещает он, и даже своим глубоким, угрожающим тоном он развеивает мои страхи. — Ты наша.

Глава 4

Хоть и некоторые люди предпочитают наряжаться монстрами в ночь Хэллоуина, другие просто являются монстрами…

Даже сквозь громкую музыку, льющуюся из динамиков объемного звучания, ветер завывает, врываясь в открытые парадные двери дома.

Всё больше людей толпится у входа, одетых в смесь страшных и сексуальных костюмов, измазанных краской для лица и фальшивой кровью. Жуткое свечение создается неоновыми лампами, свисающими с потолка, в окружении декора из летучих мышей и тыкв.

Мой разум становится гиперактивным, когда я сканирую всех на своем пути. Я внезапно умираю от желания выпить чего-нибудь покрепче, готовясь к тому, что ночь действительно начнется. По правде говоря, я никогда не чувствовала себя более живой.

Свечи мерцают в тусклом свете кухни, расставленные по столешницам, демонстрируя вкусные праздничные угощения. Здесь кексы в стиле Хэллоуина, кейк-попсы Джека Скеллингтона и клубника в белом шоколаде, украшенная в виде призраков.

Так же большая, покрытая паутиной, наполненная льдом чаша, в которой находятся пакеты с поддельной кровью, наполненные тёмно-красным алкогольным коктейлем. В ведёрке рядом лежат большие шприцы, наполненные разноцветным желе с различными вкусами. Они не могли быть более праздничными.

— Синяя малина, — визжит девичий голос, когда она подскакивает ко мне и хватает последний синий шприц.

— Квинн, — бормочет она, заставая меня врасплох.

Это Вероника.

Девушка, которая полностью разрушила мои впечатления от средней и старшей школы.

Моё тело напрягается, и я не могу найти в себе сил дышать. Ужасные воспоминания нахлынули на меня, о том, как надо мной издевались, о слухах, которые распространялись обо мне, и о домогательствах, с которыми мне приходилось сталкиваться каждый божий день. Издевательства на всех известных человеку платформах социальных сетей — вот причина, по которой в детстве у меня не было мобильного телефона или компьютера.

Всё больше воспоминаний проносится передо мной.

Плач, пока я не засну, ночь за ночью.

Мои запястья. Лезвия для бритья. Кровь.

Вероника и её друзья, как парни, так и девушки, постоянно говорили мне, что мой отец покончил с собой из-за того, что я родилась. Рассказывали всем, что ему было так противно, что я его дочь, что он покончил с собой из-за меня.

— Я не видела тебя несколько лет, — неловко говорит она, выдавив фальшивую улыбку.

— Да, — бездумно выпаливаю я, дрожа.

Призрак обнимает меня за плечи, прижимая к своей твердой груди, и я расслабляюсь в его объятиях.

— О, ты с кем-то, — указывает Вероника с ужасом в голосе, что меня заводит.

— Она с нами, — уточняет Джейсон, заправляя прядь моих волос за ухо.

Майкл делает шаг вперёд, сохраняя молчание, но давая о себе знать.

Её лицо вытягивается при осознании этого.

И внезапно я никогда не чувствовала себя более уверенно. После этих последних нескольких лет, когда я начала всё сначала и научилась быть счастливый с той жизнью, которая мне была дана, я помню обещание, которое дала себе.

Больше не позволять никому из этих мудаков влиять на меня.

— Ты взяла последний, — замечаю я, разглядывая её порцию желе. — Облом. Синяя малина — моя любимая.

— Это отстой, — небрежно замечает она, её челюсть сжимается.

— Отдай это ей, — приказывает Майкл, и я поражена.

Она хмурится.

— Что?

— Он сказал, отдать это мне, — повторяю я его слова, делая шаг вперед, пока не оказываюсь всего в нескольких дюймах от неё.

— Но знаешь что, — говорю я, немного поколебавшись, прежде чем взять вишневый шприц из ведёрка. — Я думаю, что у меня всё хорошо. На самом деле, я действительно хорошо. Никогда не было лучше.

Обхватывая губами кончик шприца, я впрыскиваю желе в рот, наслаждаясь вкусом алкоголя,