коридоре, хмыкнул, разделся и пошел следом.

Весь стол был завален бумагами с пометками, она сидела спиной к двери и смотрела в распечатку какой-то таблицы. Обводила отдельные столбцы. Тем самым карандашом, что был в прическе. Волосы рассыпались по спине волнистым водопадом. Постоял пару секунд, полюбовался. Потом все же шагнул в кухню.

– Хлеб, – выложил «бородинский». – И пирожные.

И бровью не повела.

– Поставь чайник, – не оборачиваясь.

Набрал воды, включил, сел напротив.

– Опять важная работа?

– Угу… Отчёты смежных отделов…

И опять молчание, только шум чайника.

– Хочешь, помогу?

Подняла на него взгляд, полный упрека.

– Чем?

– Ну... не знаю… разложу листы в алфавитном порядке, – добавил с нотками гордости: – Я буквы знаю!

Засмеялась. Черт, действительно засмеялась! Смела листы в стопку.

– Фиг с ними, не могу уже, – потерла глаза. – Завтра доделаю.

– Да? Можно завтра? Это не срочно?

– К среде…

Откинулась на спинку стула, посмотрела на него так, будто только что увидела. Хотела сказать гадость или колкость, но передумала и обернулась к столу, на котором стоял чайник.

– Ты пирожные притащил?

– Ага, эклеры!

– А с каким кремом?

– А ты какой любишь?

Прищурилась, улыбнулась. Встала, подошла к коробке.

– Ассорти! Чур, мои белые!

– Отлично, я больше люблю шоколадные!

– М… значит, ты решил испортить мне фигуру, – она уже открывала коробку.

– Надо же иногда и есть, а не только работать, – он ухмыльнулся. – Я понимаю, должность и все такое …

– В смысле «должность»? – опять напрягалась.

– Ну, ты же, скорее всего, руководитель, – чертыхнулся про себя, но отступать было поздно.

– Да? С чего ты взял? – в голосе вызов.

– Поведение проанализировал. И предпочтения, – говорил осторожно. Шагал по тонкому льду.

– И что такого в моем поведении?

– Ты привыкла говорить коротко и четко. Явно руководишь. Молодая еще. Так что вряд ли свое дело. Отдел или подразделение в фирме, – подумал и добавил: – И у тебя в подчинении точно есть мужчины.

Ее брови взлетели вверх:

– А это ты как понял?

– Ты хочешь, чтобы в постели мужчина был сильнее, – смотрел ей прямо в глаза. Говорил буднично, словно они список покупок обсуждали. – Значит, в жизни тебе приходится мужиков под себя подминать.

Она побледнела, сжала челюсти. А он продолжил.

– Но с самооценкой и самоуважением у тебя все в порядке, поэтому не хочешь унижения и издевательств, – постарался завершить непринужденно.

Она шумно выдохнула и дернула подбородком.

– А что, встречаются такие, кто хотят унижения?

Леха отвёл взгляд.

– Знаешь, чего только не встречается, – легкость ушла из его голоса.– Смотришь иной раз, стоит женщина. Аккуратный макияж, хорошая одежда, след от кольца на пальце. И понимаешь, что у нее скорее всего муж, дом, работа, двое детей, – он скривился, – а она требует такого, что не каждая девка за деньги с собой позволит сделать.

Он замолчал. Она тоже не произнесла ни слова. Забурлил и отщелкнулся чайник. Только тут он поднял на нее взгляд. Татьяна смотрела на него без брезгливости, без раздражения. Спокойно, оценивающе и, как на секунду ему показалось, понимающе. Резко вдохнула, обернулась к чайнику. Разлила кипяток по чашкам и поставила их на стол.

– Значит, – рядом шлёпнулась коробка с эклерами, – твои шоколадные!

Они молча жевали сладости, запивая их чаем. Татьяна то и дело пытливо поглядывала на Леху. Он не выдержал, ухмыльнулся.

– Ну, спрашивай!

– Что? – она чуть прищурилась.

– Как я вообще попал в этот бизнес.

– Ну, это-то как раз понятно. Молодо-зелено. Хотелось быстрых и больших денег, – она подняла одну бровь, – так?

– Так, – ухмыльнулся он.

– Наверное, какой-то старший товарищ подкатил на пьяной вечеринке… А потом уже отказываться было стрёмно, – прищурившись рассуждала она.

– Не, – улыбнулся. – В спортзале. Сначала предложили поработать моделями для плакатов зала. Потом тем, кто нормально себя чувствовал перед камерой, – фото обнаженки. А если на фото эрекция, то вообще шикарно по деньгам выходило, – он смотрел на нее нагло, если не сказать вызывающе. Но она взгляд не отводила. – А ты? – он решил довести откровенный разговор до конца. – Почему ты заказала эскорт-услугу?

– Эскорт-услугу?! – она хмыкнула и отвернулась. – Я заказала трахаться! А не эскорт-услугу.

Откинулась на спинку стула. Смотрела куда-то вдаль, мимо Лехи. Он молчал. Она продолжила:

– Я из последних отношений тяжело вышла, – глотнула чая. Про пирожные все забыли. – Вымотал он меня жуть как. Когда расстались, пообещала себе, что больше в эти игры ни-ни. Решила – секса захочу, мужика за деньги вызову, – она пристально посмотрела ему в глаза. – Вот и вызвала. Считай, сама себя на слабо взяла.

Он аккуратно коснулся кончиками пальцев ее рук, судорожно сжимавших кружку. Она усмехнулась и продолжила:

– Знаешь, успешному мужику нынче и женщина успешная нужна. Чтоб и работала, и красивая, и ужин из трёх блюд всегда свежий, – тут она перешла на шепот: – А сами-то отдавать не умеют. Только брать. И тут ты, с твоей непрошеной заботой. Дверку придержал, от хулиганов защитил, в одеяло укутал, часть работы за меня сделал.

Она смотрела на него глазами, полными слез.

– Откуда ты такой взялся?

Он удивлённо вскинул брови:

– Сама вызвала!

– Действительно! – Татьяна грустно засмеялась. – А у тебя правда сегодня четыре заказа было? – вдруг спросила она.

Вот это поворот. И что ей ответить?

– А у тебя правда месячные? – с кривой усмешкой вернул вопрос.

Она хмыкнула:

– Правда.

А он молчал. Смотрел ей прямо в глаза и молчал. Значит, тоже правда. Врать не хочет. Она опустила глаза и спросила еле слышным шепотом:

– Почему ты вернулся? Тогда… В первый раз.

Он ответил не сразу. Накрыл ее ладони своими:

– Потому что ты очень живая. И очень настоящая, – сглотнул комок в горле. – И все с тобой по-настоящему. Давно такого кайфа не было.

Ни тени улыбки, смотрит прямо в глаза, сжимает ее ладони своими… Татьяна не выдержала, выдернула руки, закрыла лицо, утерла слезы…

– Пей чай, – старалась не смотреть ему в глаза, а он, напротив, не отводил от нее взгляда.

***

Ушел от нее сильно за