— Посмотри, — попросила мать отца, — у меня сил нет…

— Вот я и говорю, — сказал отец, — тебе надо отдохнуть, забыться, расслабиться…

— Лечь под пальмой, — стараясь подладиться под его тон, продолжила мать, — смотреть на море, на то, как оно лениво плещется о берег…

— Песчаный берег, — как–то неуверенно подхватил отец, — такой золотистый, такой…

— Хватит! — оборвала его мать. — Посмотри почту!

Отец подошел к компьютеру и уставился на монитор.

Я не знал, от кого пришло письмо, но догадывался.

Мне не было стыдно, однако я чувствовал, что уши у меня покраснели.

Хотя они могли покраснеть и от жары.

Окна были распахнуты, но с улицы тянуло чем угодно, только не прохладой.

— Бред! — сказал отец, прочитав письмо, и внимательно посмотрел на матушку. Та так и стояла посреди комнаты с пустым стаканом в руке.

— Она что, ясновидящая? — добавил отец.

— Кто — она? — спросила мать.

— Твоя сестра! — размеренным тоном произнес отец и ткнул пальцем в экран монитора.

Матушка молча протянула мне стакан, я безропотно взял его с тем, чтобы отнести на кухню, но не пошёл, а остался понаблюдать, что будет дальше.

Мать подошла к компьютеру и начала читать письмо.

Вслух.

Как–то очень странно шевеля губами.

«Я согласна, — прочитала мать, — пусть Михаил поживёт у меня эти две недели. Только пусть ведёт себя хорошо, а то у меня много работы и мне некогда с ним возиться. Симба».

— Бред! — сказала мать и посмотрела вначале на отца, а потом на меня.

— Как она узнала? — спросил отец.

Теперь они оба смотрели на меня, и я понял, что если признаюсь, ничего хорошего из этого не выйдет.

Они просто не поймут, а то и вообразят себе что–нибудь…

Например, что я только и мечтаю о том, чтобы Симба меня соблазнила.

На самом деле я об этом не мечтаю, я об этом даже не думаю.

Мне просто хочется две недели смотреть на неё каждый день.

Не более того.

И я постараюсь ей не мешать.

— Что будем делать? — спросила матушка.

— Собираться, — ответил отец. — Сегодня у нас какой день, пятница?

— Пятница! — подтвердила мать.

— А самолёт когда, завтра?

— Завтра вечером, — сказала мать.

— Значит, — заявил отец, — мы до вечера должны собраться сами и отправить Михаила к Симбе…

— Она ведь сумасшедшая, — неожиданно вставил я.

— Это не страшно, — заверил меня отец, — она ведь не буйная, а тихая, и потом — ты что, забыл, как она жила с нами?

— Забыл, — без запинки ответил я, — это ведь давно было…

— Вот и вспомнишь, — сказал отец, давая понять, что мне пора ложиться, потому что завтра надо будет собрать вещи и отправиться к Симбе.

На другой конец города.

И ехать туда на трамвае не меньше часа.

Можно и на автобусе, только автобусом мне не хочется.

В такую жару в автобусе плохо — слишком душно и пахнет бензином.

— Море, — мечтательно протянул отец, глядя в потолок, — как я хочу на море…

— Бедный мальчик, — сказала мать с патологической нежностью, — целых две недели…

Я сказал им «спокойной ночи», зачем–то подмигнул компьютеру, ушёл в свою комнату и плотно прикрыл за собой дверь.

В окно медленно, как волны, вползали пласты горячего ночного воздуха.

«Ты кто?» — прочитала Симба и засмеялась.

Вариантов ответа у неё множество.

Надо лишь перестать смеяться и забегать пальчиками по клавиатуре.

Точнее — одним пальцем. Средним пальцем правой руки. Симба всегда набивала текст именно этим пальцем, будто остальных не существовало в природе. Будто остальные были то ли ампутированы, то ли кем–то откушены.

Например, серебристым переливающимся существом со странными волосатыми ушками.

Ухмыльнувшись, Симба ткнула пальцем в клавиатуру.

«Я — Симба!» — написала она и отправила сообщение.

На то и придумана «аська»: обмен репликами, расслабуха, лёгкий флирт, как в общественном транспорте. Ничего серьёзного, для серьёзного существует почта.

Почта — это уже отношения.

Порою радостные, порою — мучительные.

Ты ждёшь писем, ты на них отвечаешь, а можешь и не отвечать.

А «аськами» ты перебрасываешься.

Моментально пришло ответное сообщение.

«Ты — лев?»

Симба оттопырила нижнюю губу. Иногда ей очень хотелось метнуть дротик в компьютер. Прямо в центр экрана. Чтобы вначале раздался негромкий хлопок, а потом всё это крякнуло бы. Разлетелось на мельчайшие кусочки. Вакуумная бомба. Ведь где–то там, в трубке монитора, должен быть вакуум?

«Лев — в мультике!» — написала она ответ и заслала его в сеть.

И принялась за работу.

Уже не одним пальчиком, а всеми.

Но «аська» не унималась.

На этот раз вопрос звучал предельно просто:

«Какого ты цвета?»

«Идиот!» — буркнула Симба и потянулась за соком.

Сок был тёплый и противный, надо было встать и пойти на кухню.

Открыть холодильник, достать пакет и долить в стакан холодного сока.

А ещё лучше — выплеснуть остатки этого в мойку и наполнить стакан заново.

Но прежде следовало ответить, и Симба написала: «Красного!»

Взяла стакан и пошла на кухню.

Окно на кухне было открыто, и Симба подумала, что это зря.

В окно может кто–нибудь залететь.

Шмель. Или оса.

Или странная серебристая тварь из тех, что живут в лесу на вершине горы.

Симба ополоснула стакан, открыла холодильник, взяла пакет и налила себе холодного сока.

Жаль, что апельсиновый закончился, остался только персиковый, а он такой сладкий, что от него ещё сильнее хочется пить.

Но холодный персиковый лучше, чем тёплый персиковый, хотя апельсиновый был бы более кстати.

Симба закрыла холодильник и зачем–то посмотрела в окно.

Убывающий месяц болтался над горой, кое–где посверкивали бледные звезды.

«Завтра приедет племянник, — вспомнила Симба, — вот дурдом!»