— Вы же прекрасно все поняли!

— Да, понял.

Подойдя к столику из бамбука, покрытому куском стекла иуставленному бутылками, я стал изучать наклейки. Целая коллекция редких дорогихнапитков с этикетками знаменитых фирм. Миссис Уайтон внимательно смотрела, чтоя делаю.

— Вы не посчитаете невежливым, если я присяду?

Я углядел обрубок дерева, который при нужде мог сойти засиденье.

— Прошу вас, мистер… — ответила Дикси Уайтон,кивая головой в знак согласия.

— Престон. Марк Престон. Обозначено на моей визитке.

— Правда?

Вид у нее был такой, будто ей на все в высшей степенинаплевать.

— Значит, вы ничего не хотите выпить…

— У меня слабый желудок, — ответил я развязнымтоном. — Он не переносит ничего, кроме виски. Желательно шотландское. А всякиетам ликеры и наливки это только для суперменов.

Дикси, казалось, задумалась; в руке она по-прежнему держалабокал, наполненный розовой жидкостью. Потом подняла бокал, стала крутить егопальцами, разглядывая, как преломляется солнечный луч.

— Так, говорите, для суперменов только? А кто же ятогда по-вашему? Супербаба? Нет, не звучит.

И, глядя на меня вопрошающим взглядом, поинтересовалась:

— Может быть, суперженщина? Подходит вам такой эпитет?Будь я не при деле, сказал бы, какой ей эпитет больше всего подходит. Но вданный момент ответил уклончиво:

— На мой взгляд, вы прежде всего женщина на все стопроцентов!

Она прыснула.

— Вот это манеры! Воистину, вы мастак говорить приятныевещи, Престон, мне этого очень не хватает! Типы, что сюда к нам ходят, от нихтакого не дождешься! Впрочем, в целом они вовсе неплохие, этого сказать нельзя!Но вот хороших манер им явно не хватает!

Дикси Уайтон сделала заметное усилие, чтобы собраться смыслями, от усердия лицо ее даже перекосилось, и у меня возникла надежда, чтоне зря потрачу время.

— Вы уверены: ваша специальность — частный сыщик?

— Совершенно уверен!

— А никогда вам не приходилось выступать в ролисказочника?

— Нет, мадам. Я всего лишь частный сыщик, и работа уменя тяжелая.

— Хм… А что вам вообще-то от меня надо?

— Расскажите мне, пожалуйста, об одной молодоймексиканке, о Хуаните.

Произнося эти слова, я внимательно следил за выражением лицаДикси Уайтон. Был готов увидеть на нем беспокойство, страх, может быть, дажепанику — все, что угодно. Однако не заметил абсолютно никакой реакции.

— Хуанита? Вы тоже намерены меня допрашивать об этойМоралес? Что она натворила? Дикси эта тема явно надоела.

— Говорят, она пропала. Ее отец в этой связи оченьобеспокоен. И он поручил мне ее найти.

— Не понимаю, что я еще могу сделать, —пробормотала миллионерша. — Эта малышка работала у меня очень недолго.Постойте… Она появилась здесь в середине февраля. Красивая девушка, даже оченькрасивая. Представляете типаж: волосы, как черный янтарь, горящие огнем глаза.И все такое прочее. Ей у меня вроде бы понравилось. И вдруг однажды онаисчезла. Просто так, без предупреждения. Вот и вся история.

— Спасибо. Позвольте, однако, задать вам нескольковопросов.

— Прошу вас. Мне это ведь ничего стоить не будет. Развенемного времени. А времени у меня навалом, могу им торговать, Престон.

— Каким образом Моралес поступила к вам на службу?

— Это важно?

— Возможно.

— Кто-то из моих друзей узнал, что я ищу горничную.Постойте… Ах да, вспомнила! Это был Грег. Грег Хадсон. Вы с ним знакомы?

— Нет. А какой интерес мистер Хадсон имел в этом деле?Дикси Уайтон рассмеялась, в смехе ее прозвучала нотка горечи.

— Какой интерес? Эх, мой хороший, сразу видно, что высовсем не знаете Грега. Насколько мне известно, у него есть лишь один интерес вжизни женщины. Любого роста, цвета кожи и габаритов.

— В таком случае, это, должно быть, очень занятныйчеловек. Где его можно найти?

— Не имею ни малейшего понятия! Он большой непоседа,этот Грег. Попробуйте поискать его в Телефонной компании.

— Спасибо за сведения! Не знаете ли вы, когда у васработала эта Моралес, встречалась она с друзьями? Входила ли в какое-либоземлячество? Ну и все такое прочее.

Дикси Уайтон на минуту задумалась. По мере того как шла нашабеседа, она явно трезвела Было ли то плохим или хорошим признаком в отношениименя, судить я не мог.

— Мне об этом, во всяком случае, ничего не известно.Конечно, у нее были выходные дни. По четвергам и большую часть воскресенья,когда я в ней не нуждалась. Кроме того, она была свободна почти каждый день повечерам, начиная с девяти часов. Куда она ходила, я, разумеется, ее об этом неспрашивала.

— Понимаю. А в тот день, когда она исчезла, случилосьчто-нибудь?

— Ровным счетом ничего. Она съехала, вот и все.Чувствовалось, что Дикси все уже осточертело, и я, и эта история. Однако надобыло продолжать. И она продолжала.

— Так вот было дело. Именно так, как вы сказали. В одинпрекрасный день мексиканка исчезла. Накануне вечером, как обычно, она помогламне одеться. А на следующее утро исчезла.

— Вы сказали, Хуанита почти все вечера после девятичасов была свободна. Л вдруг она съехала как раз в тот вечер, когда одевалавас. Вы уехали из дома, а она вслед за вами.

— Вполне возможно. А что это меняет?

— Не исключено, кое-что меняет. В начале нашей беседывы дали понять, что, кроме меня еще кто-то интересовался мисс Моралес…

— Разве я так сказала? — удивилась Дикси Уайтон,наклонив набок голову.

— Что-то в этом роде было. Помните, когда я упомянул ееимя, вы воскликнули: «Вы тоже намерены меня допрашивать об этой Моралес?»

— Ну и что?

— А то, что мне хотелось бы знать, кто еще расспрашивалвас о Хуаните?

Дикси Уайтон вздохнула, потянулась всем телом. Был полдень,жаркий июльский полдень, и, что там ни говори, я все же был мужчиной, вид почтиголой женщины возбуждал меня. Начни она снова так тянуться, это могло бызначительно усложнить мою жизнь. Но миллионерша молчала, я даже решил было, чтоона уснула. Однако Дикси Уайтон открыла один глаз и задумчиво посмотрела наменя.