Розина низко присела и вышла, шелестя накрахмаленными черными юбками. Арабелла подумала, что экономка готова на все, лишь бы угодить Адаму.

— Пойдем, Белла, посидим немного в тени, — позвал Адам. — Я что-то устал.

— Если бы ты стоял со мной у штурвала во время шторма, сейчас чувствовал бы себя куда бодрее, — парировала сестра. — Наверное, хочешь просто полюбоваться обнаженными статуями в саду, а вовсе не цветами.

Адам лениво улыбнулся и направился к выходу, зная, что она последует за ним. Он прошел через просторный холл, увешанный александрийскими гобеленами, к задней двери. В комнатах было больше цветов, чем мебели, и благоухание жасмина разлилось в воздухе. Адам вошел в безупречно ухоженный, расположенный тремя уступами сад. В нем работали три садовника, и благодаря их усилиям дом утопал в цветах. Адам немного побродил по дорожкам, радуясь, что расстался с подстриженными, высаженными по линеечке деревьями и кустами английских садов, и уселся на мраморную скамью в беседке, увитой розами.

— Как, по-твоему, когда мы будем ужинать? — осведомилась Арабелла, садясь и грациозно расправляя белые муслиновые юбки.

— Похоже, не скоро, — отозвался Адам. — Ожидание покажется чересчур долгим еще и потому, что придется провести все это время в твоем обществе, сестричка.

Арабелла не обратила внимания на язвительную реплику брата.

— Я тревожусь за то, что станется с этим городом, Адам, — прошептала она. — Подписав Амьенский мирный договор, Англия лишилась всего! Как могли король и Эддингтон допустить это? Клянусь, у Англии остались только Тринидад и Цейлон! И Наполеон сможет вернуть себе Неаполь и Папскую область, когда ему заблагорассудится! Недолго нам осталось жить в Италии, Адам!

— Верно, — согласился тот, вытягивая длинные ноги. — Это скорее передышка как для Англии, так и для Франции перед началом очередной войны. По крайней мере у наших политиков хватило ума не отдавать Мальту рыцарям-тамплиерам! Русский царь умолял нас остаться! Благодарение Богу, Александр не так глуп, как его отец!

— Думаешь, Генуя кончит тем же, что Швейцария и Цизальпинская республика?

— Несомненно. Наполеон не успокоится, пока мы наконец его не похороним!

Арабелла задумчиво прикусила нижнюю губу, глянула на окно родительской спальни и неожиданно призналась:

— С тех пор как я познакомилась с Рейной, не перестаю гадать, что было бы, выйди мать замуж за Эдварда Линдхерста.

Адам насмешливо уставился на сестру:

— Пусть они выросли вместе, но мамочка была бы сущим наказанием для виконта Делфорда. Он всегда такой степенный и сдержанный! А мы… нас просто не было бы на свете!

— Слава Богу, что она встретила отца! — охнула Белла. — По-твоему, лорд Делфорд все еще любит маму?

— Во всяком случае, он вряд ли чахнет от тоски, имея пять сыновей и дочь. А, кроме того, виконтесса мало напоминает унылую мышку!

— Верно, — кивнула Арабелла, — как, впрочем, и ее единственная дочь! — И поскольку Адам отнесся к этому заявлению с полнейшим равнодушием, капризно надула губы. — Но почему виконт терпеть не может отца?

Адам пожал плечами:

— У меня создалось впечатление, что виконт не слишком одобряет всех нас. Согласись, он типичный твердолобый англичанин! И впал бы в ужас при одной мысли о том, что в жилах его детей может течь чужеземная кровь!

Арабелла, вновь подумав о виконте Эверсли, неожиданно спросила:

— Адам, у тебя есть любовница? — И, заметив, как прищурились глаза брата, быстро пояснила: — В конце концов тебе уже двадцать шесть, а ты еще не женат. Ведь тебя вовсе нельзя назвать монахом!

Темно-синие глаза Адама весело блеснули:

— Признаться, Белла, я так же разборчив, как отец.

— Но у отца нет любовниц!

— Нет, конечно, нет, ведь он женат на маме!

— А с каких пор они появились у тебя? — упрямо гнула свое Арабелла.

— Тебе следовало бы выйти замуж. Тогда мне не пришлось бы терпеть твои непристойные вопросы!

— Но поскольку я не замужем, придется! Мама никогда ничего не говорит, а отец только бросает грозные взгляды!

— Не помню, Белла. Лет с семнадцати, наверное.

— Спаситель небесный! А мне уже двадцать! И мне совсем не нравится, Адам, что ты разбираешься намного лучше в любовных делах! Это несправедливо!

Адам насмешливо покачал головой:

— Откуда такой внезапный интерес, Белла?

— Я начала гадать, из-за чего люди поднимают столько шума, с тех пор как Эверсли меня поцеловал. Не будь таким ханжой, Адам! Ты единственный, к кому я могу обратиться! Я пыталась поговорить об этом с Рейной Линдхерст, а она уставилась на меня, будто впервые услышала о чем-то подобном! Всякий мог бы посчитать, что, имея пятерых взрослых братьев, она уж что-нибудь да знает!

— С таким-то отцом? Сомневаюсь! А ее братья, вероятно, обращаются с ней, как с нежным весенним цветком. — Немного подумав, Адам добавил: — Поверь, я сочувствую человеку, который станет мужем Рейны… да и любой английской девушки. Придется проводить большую часть ночи, вытаскивая ее из-под кровати и вытирая ей слезы.

— Но ты даже не видел ее… сколько это… почти шесть лет! — Не обратив внимания на вялый кивок, Арабелла продолжала упорствовать: — Рейна стала очень хорошенькой, совсем не похожа на худенькую малышку, какой была когда-то! Но ты прав, она совсем как фарфоровая куколка… и, возможно, нуждается в мягком понимающем муже, который научит ее… всему.

И, поймав недоверчивый взгляд Адама, Белла поспешно заметила:

— Странно, но теперь я поняла, что ее отцу не нравится наша дружба. Он всегда исключительно вежлив как со мной, так и с отцом, но старается держаться на расстоянии. Ее мать, леди Делфорд, совершенно другая! Такая энергичная, веселая, полная жизни!

— Эдвард Линдхерст, вероятно, боится твоего влияния на Рейну. И ты расспрашивала бедняжку насчет любовных игр? Стыдись, Белла!

— Извини, — пробормотала девушка и взглянула на статую неизвестного ей греческого бога. — Мужчины тоже, бывают прекрасны. Однако сомневаюсь, чтобы Эверсли выглядел подобным образом. Ты — другое дело.

Адам покраснел. Чертовски неловко слышать подобные вещи от сестры!

— Да, мне говорили, — резко бросил он, не глядя на нее.

— Адам, ты, конечно, не захочешь…

— Белла!

— Нет, я просто так… полюбопытствовала. Кроме того, мне уже двадцать — настоящая старая дева! А ты прекрасен!

Адам расплылся в улыбке и погрозил Арабелле пальцем.

— Постарайся не быть такой…

— Честной?

— Откровенной. И, Белла, научись не выказывать любопытства! Если ты выскажешь свои мысли какому-нибудь мужчине, он посчитает тебя распутным, развращенным созданием и станет обращаться с тобой соответственно, независимо от твоего положения и титула.