усиливалась ещё и от того, что у папы явно не ладились дела. Нет, он, разумеется, говорил, что всё хорошо, что просто надо разобраться в причинах неудач, но… За неделю уволилось четверо рабочих, и Аврора слышала, как один из них в сердцах орал, что его жизнь ему дороже любых денег, и находиться в доме, где явно нечисто, он больше не собирается… Папа ответил ему, что не надо все неприятности валить на козни неких потусторонних сил. Рабочий ничего не ответил, только сплюнул себе под ноги и удалился. А Лукреция, присутствовавшая при этом разговоре, пробормотала себе под нос что-то про «про́клятое место».

Ещё Аврора подслушала (случайно, совершенно случайно! Просто домик был слишком мал, невольно все разговоры были слышны), как папа уговаривал Лукрецию работать у них и по воскресеньям. Собственно и не работать, а просто посидеть с Авророй, пока он будет ездить проведывать маму в больнице.

— Почему бы вам не брать дочку с собой, господин Аланс?

— Аврора плохо переносит поездки на автомобиле, а дорогу в оба конца в один день ей просто не выдержать, особенно по такой дороге.

— Зря вы вообще её сюда привезли. Разве это место для малого ребёнка?

— Я всё понимаю, но у меня не было другого выхода. Наша мама лежит в больнице. У неё тяжёлое заболевание, и нужны деньги на операцию. Никаких родных у нас нет, так уж вышло. Не отдавать же мне дочку в приют!

— И то лучше, чем здесь! Вы тут только неделю, и то кое-что уже заметили. А я скоро месяц, как здесь прислуживаю, всего навидалась и наслушалась. Не принимает этот дом вашей работы, не принимает, потому что проклятье на нём! А вы этого не хотите признать!

— Если вы так боитесь этого места, что же вы согласились здесь работать?

— А то и согласилась, что не у одного у вас обстоятельства! Муж мой два года назад помер, а у меня не один ребёнок, как у вас, а пятеро! Младшая ровесницей вашей дочке будет, а старшей уже девятнадцать, помощница мне. Да всё равно тяжко, всех надо одеть-обуть, накормить. А где в селе денег взять? Всякой работе рад будешь!

— Простите, я не знал, я вам сочувствую от всей души. И, разумеется, за работу в воскресные дни я буду вам доплачивать. Ведь эти деньги не будут для вас лишними?

— Деньги никогда лишними не бывают. Ладно, давайте попробую. Дочка ваша вроде бы девочка спокойная, не капризная, даром, что городская. Но только я вам вот что скажу. Если она без вас отправится гулять по усадьбе или, не приведи Господь, в большой дом пойдёт, я за ней бегать не буду! И шага не ступлю на ту землю, что владелица заколдовала!

— Какая владелица? Хозяин усадьбы — господин Му. Вы ведь это знаете, он же вас на работу нанимал.

— Эх, господин Аланс! Это только он, да вы думаете, что хозяин здешний — господин Му. А сам-то дом его хозяином и не считает! Поэтому и переделке не поддаётся!

— Интересно. А чей же, по вашему, этот особняк?

— Как чей? Колдуньи той, что его построила. Ладно, хоть и велено молчать, расскажу вам, что знаю, но только от господина Му по секрету, а то он осерчает на меня, с работы выгонит

— Интересно будет узнать. Слушаю.

— Так вот. Село наше в пяти верстах отсюда будет. И все от мала до велика знают, что лет сто назад, а может и все двести вдруг появилась здесь среди пустоши усадьба. Появилась, как будто гриб из-под земли вырос. Про стройку никто и не слышал. Ладно. Дальше прознали, что живёт в этом доме одинокая женщина средних лет. И нет у неё ни прислуги, ни приходящих работников. Как же она одна с таким хозяйством управляется? Хорошо, и это ещё не беда. Потом мальчик в одном семействе пропал, а видели, что хозяйка особняка в этот день неизвестно зачем вокруг нашего села бродила. Родители мальчика решились пойти к ней, спросить, не видела ли она их сына в тот день. Она через решётку с ними разговаривала. Услышала вопрос, расхохоталась и сказала, что ей только и дел, что за сопливыми деревенскими ребятишками присматривать. Так и не нашли того мальчугана. А наши зареклись в ту сторону ходить. Ещё много лет прошло. Прибыли к нам в село судебные приставы и стали расспрашивать, не знает ли кто, кому принадлежит усадьба, что неподалёку от села. Удивило их то, что нигде эта усадьба не числилась. Было неизвестно, кто её владелец, а ведь на любую недвижимость положено платить налог. Потом вскрыли особняк, тщательно осмотрели все помещения, но хозяйки не нашли ни живой, ни мёртвой. И вообще никого не нашли. А в доме всё было так, как будто в нём ещё вчера люди жили. Кем была владелица, есть ли наследники у неё, про то никому известно не было. И вроде бы это дело затихло на много лет. А сейчас вдруг объявился этот господин Му. Говорит, что купил усадьбу на аукционе. Уж не знаю, у кого он мог купить, если бывшую хозяйку ни живой, ни умершей никто не видел? Вот то-то и оно.

— Как мне рассказал господин Му, этот особняк был признан бесхозным, потому что хозяйка или хозяева исчезли без вести, а наследники по прошествии положенных лет не объявились. В таких случаях имущество переходит государству, а уж оно дальше решает, что с ним делать. Может и продать. А у кого есть деньги и желание, волен его купить.

— Это по вашим законам. А есть и иные. И такие, как хозяйка этого дома, из рук своего не выпустят, будьте уверены!

— Послушайте, Лукреция, вы же умный человек и понимаете, что эта женщина жила много лет назад. В любом случае её уже давно нет на свете. А потом, почему вы решили, что она колдунья? Никто не заметил, как дом строился? Мало ли, почему. Возможно, его построили быстро, и в селе этого не заметили. Всё-таки особняк от села находится не близко. Что она обходилась без прислуги, управлялась с хозяйством одна? А кто это может точно знать? Что, кто-то специально наблюдал за домом? Ребёнок пропал? Никто не видел, что именно она увела ребёнка. Он мог сам уйти из села, заблудиться, стать жертвой зверей или дурных людей, да мало ли, какие опасности поджидают маленького ребёнка? И то, что хозяйка особняка в тот день гуляла в окрестностях села,