Герцогиня невольно смягчилась.

– Молодым людям трудно находиться далеко от дома, – почти любезно произнесла она.

Джеймса мучила неотвязная мысль: вроде бы к герцогине следовало обращаться «ваша светлость»? Но он сдерживался, не желая вмешиваться. Кажется, слова жены никто не воспринял как оскорбление, однако Джеймс все равно сомневался. Он открыл было рот…

– Кого я вижу! Неужели это Волшебник? – вполне искренне просиял Ричмонд. Если он и удивился, встретив у себя в гостиной этого коммерсанта, то виду не подал. – Помните, как мы заготовили несколько планов на случай, если мобилизуют резервистов?

– Прекрасно помню, ваше… ваше предложение, я хотел сказать. Герцог.

Последнее слово прозвучало отдельной фразой, не имеющей связи с остальным разговором. И словно бы в тихий пруд внезапно бросили камешек: на несколько мучительных секунд Джеймсу показалось, что неловкость от этого неуклюжего заявления пошла вокруг него волнами. Но мягкая улыбка и кивок Анны подбодрили его, и Тренчард с облегчением почувствовал, что, кажется, никого не смутил.

Анна взяла дело в свои руки:

– Позвольте представить вам мою дочь Софию.

София сделала хозяйке дома реверанс, а та смерила ее взглядом с ног до головы с таким видом, словно покупала оленину для обеда (чего, разумеется, ей никогда в жизни делать не доводилось). Девушка была миленькая и весьма грациозная, однако взгляд, брошенный на ее отца, снова со всей очевидностью напомнил герцогине, что ни о каком продолжении этой истории не может быть и речи. Герцогиня боялась, что сестра, узнав об этом вечере, обвинит ее в попустительстве. Но Эдмунд же наверняка не всерьез увлечен этой девочкой? Он всегда был благоразумным мальчиком и никогда не доставлял родителям ни малейших хлопот.

– Мисс Тренчард, вы позволите проводить вас в танцевальный зал? – Эдмунд пытался сохранять внешнюю холодность, но тетю не так-то легко было провести – она слишком хорошо знала жизнь, чтобы ее обмануло это напускное безразличие.

У герцогини просто сердце оборвалось, когда она увидела, как девушка взяла Эдмунда под руку и они, перешептываясь, пошли вместе, словно уже принадлежали друг другу.

– Харрис! Не ожидал тебя здесь увидеть! – окликнул Эдмунд приятного молодого человека. – Знакомьтесь, майор Томас Харрис.

– Надо ведь и мне развеяться, – произнес молодой офицер, поклонившись хозяевам, и улыбнулся Софии.

Та засмеялась, им всем было радостно оттого, что они оказались здесь вместе. София и Эдмунд отправились дальше в сторону танцевального зала, сопровождаемые тревожным взглядом тетушки. Герцогиня невольно призналась себе, что они очень красивая пара: светлые волосы и изящество Софии гармонично сочетались с темными кудрями и точеными чертами лица Эдмунда, его мужественным ртом и раздвоенным подбородком. Герцогиня встретилась взглядом с мужем. Оба понимали, что происходящее почти неподвластно им. А может, уже и не «почти».

– Мистер Джеймс и леди Фрэнсис Уэддерберн-Уэбстер, – объявил мажордом, и герцог вышел вперед поприветствовать следующих гостей.

– Леди Фрэнсис, вы выглядите восхитительно!

Он заметил тревожный взгляд, которым его жена проводила юных влюбленных. И что, интересно, семья Ричмонд может тут поделать? Но, увидев озабоченность на лице супруги, герцог наклонился к ней и негромко сказал:

– Я позже поговорю с ним. Эдмунд все поймет. Раньше он всегда отличался благоразумием.

Супруга кивнула. Именно так и следует поступить. Разобраться потом, когда закончится бал и эта девушка уйдет. У дверей началось какое-то оживление, и звонкий голос мажордома провозгласил:

– Его королевское высочество принц Оранский.

Приятного вида молодой человек подошел к хозяину и хозяйке, и герцогиня, с прямой, как доска, спиной, опустилась в глубоком придворном поклоне.

Герцог Веллингтон прибыл только к полуночи, но ничуть не был этим смущен. К невероятному восторгу Джеймса Тренчарда, герцог оглядел бальный зал и, завидев Джеймса, подошел к нему:

– Что привело сюда Волшебника?

– Нас пригласила ее светлость.

– Вот как, неужели? Рад за вас. Вечер приятный?

– О да, ваша светлость! – кивнул Джеймс. – Но много говорят о наступлении Бонапарта.

– Да? Как неожиданно. Верно ли я понимаю, что эта очаровательная леди – миссис Тренчард?

Он выглядел поразительно невозмутимым.

Даже у Анны не хватило духу обратиться к нему «герцог».

– Спокойствие вашей светлости внушает уверенность в себе.

– Так и должно быть, – усмехнулся Веллингтон и обратился к стоявшему рядом офицеру: – Понсонби, вы знакомы с Волшебником?

– Конечно, герцог! Я немало времени провожу перед кабинетом мистера Тренчарда, ожидая очереди замолвить словечко за своих людей, – ответил тот, однако улыбнулся.

– Миссис Тренчард, позвольте представить вам сэра Уильяма Понсонби. Понсонби, это супруга Волшебника.

Офицер слегка поклонился:

– Надеюсь, к вам он проявляет большее снисхождение, чем ко мне.

Анна тоже улыбнулась, но ответить не успела: к ним подошла Джорджиана, дочь Ричмондов.

– Зал гудит от слухов!

– Еще бы! – понимающе кивнул Веллингтон.

– Но они верны?

Она была миловидной девушкой, эта Джорджиана Леннокс, с чистым, открытым личиком, и тревога у нее в голосе звучала неподдельная, напоминая о нависшей над всеми угрозе.

Герцог глянул в ее глаза, смотревшие на него снизу вверх, и впервые за все это время помрачнел.

– Боюсь, что верны, леди Джорджиана. Похоже, завтра выступаем.

– Это ужасно!

Она обернулась и посмотрела на пары, кружащиеся в танце. Большинство кавалеров, весело смеющихся и болтающих со своими дамами, были в парадных мундирах. Многие ли из этих молодых людей уцелеют в грядущей битве?

– Какое бремя вы должны нести! – Анна Тренчард тоже посмотрела на танцующих мужчин и вздохнула. – Кто-то из этих юношей погибнет в ближайшие дни, и если мы хотим выиграть войну, то даже вы не в состоянии предотвратить их гибель. Не завидую вам.

Веллингтон несколько удивился, услышав такие слова от жены своего интенданта, женщины, о существовании которой он до этого вечера едва ли знал. Не все понимали, что война – это не только блеск и слава.

– Спасибо, что так думаете, мадам.

В это мгновение их разговор внезапно был прерван оглушительным ревом пары десятков волынок, и танцоры расступились, чтобы пропустить солдат Гордонского шотландского полка. Это был coup de théâtre[3] хозяйки, сюрприз, помочь устроить который она уговорила старшего офицера. Поскольку полк «горцев» был основан двадцать лет назад ее покойным отцом (герцогиня, если помните, была урожденная Гордон), командир не смог отказать и охотно исполнил ее просьбу. По крайней мере, внешне все выглядело именно так. История умалчивает о том, что он на самом деле подумал, когда накануне войны, от исхода которой зависела судьба Европы, его вынудили одолжить своих солдат, дабы сделать тех «гвоздем программы» на светском балу. Так или иначе, выступление сие бальзамом пролилось на сердца всех присутствующих шотландцев и позабавило их английских соседей; лишь иностранцы откровенно недоумевали. Анна Тренчард заметила, как принц Оранский вопросительно посмотрел на своего адъютанта, морщась от производимого волынками шума. Но тут мужчины пустились танцевать рил, и вскоре страсть и мощь их танца победили сомнения, распаляя публику все больше и больше, пока наконец даже озадаченные поначалу германские князья не принялись поддерживать танцоров одобрительными криками и хлопками.