— Еда. — Почти беззвучно прошептал орк, им нужна была еда.

Между деревьев от деревеньки шли в разные стороны две просеки. Сейчас они были заметены снегом, но это точно были дороги, одна широкая, вторая узенькая. Какую выбрать?

— «В маленьком селе и людей меньше. — Решил орк. — А меньше людей — меньше нападающих». Сделав такой вывод, Сфенос поднялся и потопал по узкой дороге, уходившей вглубь леса.

В просеке, по которой пошел орк, снег на солнце спрессовался и стал плотней, что сильно облегчало его путь. Ближе к вечеру он увидел между деревьями темные пятна строений, хутор вынырнул на их пути неожиданно. Заборов здесь не было, и он почти вклинился в заросли леса. На небольшой поляне стояло только две избы и несколько низких сараев, место было похоже на дом лесника или охотничью стоянку. Наученный горьким опытом орк не пошел к домам сразу, а стал по кругу обходить хутор, не приближаясь близко к хатам. На улицу никто не выходил, в спустившихся сумерках очертания домов поплыли и стали таять в темноте, но в окнах свет не зажигался, дым из труб не шел. Еще Сфенос рассмотрел нетронутый возле домов снег, последний снегопад был сутки назад и, белое покрывало застилавшее двор, оставалось ровным и нехоженым.

— Значит, никто тут не живет. — Решил орк и храбро пошел вперед.

Протопав по запорошенному порогу и открыв незапертую дверь, Сфенос прислушался — тишина… Он храбро вошел внутрь.

— Фу воняет! — Поморщилась девочка.

Все это время она с напряжением, как и орк, оглядывала место, высунувшись в ворот накидки.

— Да, воняет. — Согласился орк.

Сладкий запах смерти известил их о том, что хозяева не покидали свое жилье и находятся все еще здесь, только бояться их уже не стоит, никто теперь не сможет разбудить тех от вечного сна. Усадив девочку на стул у двери, и натянув ей на голову платок, чтобы она не могла ничего видеть, орк пошел вглубь комнаты. Там на полу лежал труп старика, видимо он не сумел от бессилия добраться до кровати. Сфенос завернул его в коврик, на котором он лежал и вынес на улицу. Уходя, он открыл настежь дверь, чтобы комната проветрилась, обратно он вернулся с большой охапкой дров. Растопив печь, орк закрыл входную двери, воздух в помещении полностью обновился и посвежел, можно было спокойно дышать, вонь мертвечины до конца не выветрилась, но стала вполне терпимой. Сфенос методично обыскал сначала весь дом, а потом и хутор, в итоге они оказались несказанно богаты (по сравнению с утром того же дня).

Старик был видимо единственным обитателем хутора, потому что больше никого, ни живых ни мертвых, орк там не нашел, только две свиньи в сарае, чуть живые от голода. Во втором доме хуторка никто давно уже не жил и внутри он весь был покрыт толстым слоем пыли, ничего съестного в нем не оказалось. А вот в их домике обнаружился подпол, в нем были запас продуктов, как раз, чтобы прожить до тепла одному человеку. Для орка и девочки маловато, но и этому они были рады. Сфенос был уверен: во время вспышки Красного мора в гости сюда никто не поедет, и они спокойно остались ждать весну в домике лесника.

Сварив полную кастрюлю картошки, которую даже не стал чистить, орк водрузил её на стол. В погребе нашелся полный бочонок квашеной капусты и вдобавок к отваренным клубням Сфенос принес с горкой наполненную тарелку хрустящего лакомства. Он достал одну картофелину и положил перед собой.

— Это Сфеносу. — Провозгласил орк.

Уже не первый день он приучал упрямую человечку к новому имени.

— Это…? — Сфен достал клубень поменьше и замер.

— Бёрк. — Недовольно произнесла свое новое имя девочка и протянула руку.

Орк довольно хмыкнул и вручил её картошку.

— Бёрк. — Он погладил её по голове и улыбнулся, улыбка больше походила на оскал, но ребенок привык, и зеленая морда орка казалась ей теперь родной и очень милой.

Сфенос постоянно размышлял над их будущим, складывал его как мозаику и так, и этак, и оно никак не вязалось с Белым берегом. Мир людей, больно пнув Бёрк под зад, вытолкнул её в холодное «никуда», захлопнув за ней двери. Дорога теперь им оставалась только одна, на ту сторону Багровой реки. Там в «проклятую» никто камней кидать не станет, разве что оборотень встретится…

Вот если бы кожа у неё была зеленой, то тогда она с легкостью сошла за орченка. Раздумывая в очередной раз над этой задачей, орк перебирал лежавшие в сундуке мешочки. Развязав ярко зеленый узелок, он увидел насыпанный в него порошок, понюхав и лизнув Сфен, опознал Изумрудную водоросль. Её собирали, сушили и потом растирали в порошок. Если ткань или какую-нибудь готовую вещь проваривали в её горячем отваре, то она приобретала приятный травянистый цвет, а если им испачкалась кожа, то оттереть её буде большой проблемой. Сфенос потер между пальцев щепотку порошка, пальцы и без того зеленые потемнели сильней. Он подошел к девочке, игравшей возле печки в найденные где-то лоскутки, и провел пальцами по её лбу, кожа стала зеленой. Тогда, не обращая внимания на удивленный протест ребенка, он натер порошком все её лицо. Зелень смягчила яркие крапины шрамов на лице и сделала человечку (на взгляд орка) очень милой. С того дня он стал проводить над ней эксперименты.

Краска с кожи человечки, хотя не сразу, но смывалась, а девчонка к тому, же еще и любила мыться, и Сфенос пробовал красить её разными способами. Он заваривал водоросль в кипятке и заставлял Бёрк умываться этим отваром, еще натирал сухим порошком и пробовал другие способы, каждый раз считая дни, за сколько очищалась кожа. Самым лучшим оказалась масляная болтушка, он смешал порошок с нагретым подсолнечным маслом, оно загустело и приобрело консистенцию густой сметаны, на ощупь смесь была приятной и шелковистой. Она мягко ложилась на кожу и, хорошо впитываясь, не смываясь больше недели. Девочка восприняла все эти манипуляции как игру, попутно Сфенос учил её и вести себя как орк.

— Сфенос. — Резко кричал он и ударял себя в грудь кулаком.

Потом он коротко рычал, показывая клыки: обычное приветствие среди орков. Бёрк (она стала спокойно откликаться на новое имя), в точности повторяла его действия и получала одобрительный кивок великана.

Каждое утро человечка расчесывала свои длинные, светлые волосы, она важно доставала из кармана красивый гребешок с искусно вырезанным на нем узором и рассказывала про свою сестренку, которой он принадлежал. Одевая вязанные, теплые носки, она вспоминала маму, которая сплела их ей, еще был яркий поясок, Бёрк объяснила Сфеносу, что собиралась подарить его своему маленькому братику, когда тот вырастит. Однажды утром гребешок пропал, девочка старательно обыскала всю постель, потом весь небольшой дом, но потеря не обнаружилась.

— Крысы. — Покачал головой Сфен.

В доме под полом, действительно водились крысы, которые часто шуршали по ночам. Малышка горевала о потере несколько дней, а потом забыла. Без вещи- напоминании из памяти маленького ребенка быстро стерся образ сестры. Потом пропали носки, затем поясок и постепенно из дома исчезли все вещи девочки, которые были одеты на ней, когда её нашел орк. Они заменяли пропажи другими найденными в доме, все конечно было большое, приходилось что-то подшивать, что-то подворачивать, но к счастью малышка умела отлично шить. Последним Сфенос бросил в огонь маленький деревянный кулон, который Бёрк носила на шее. Он осторожно, чтобы не разбудить девочку, разрезал крепкий шнурок, на котором висела с любовью выструганная вещица и, потянув за край, аккуратно вытащил её из-за пазухи спящего ребенка. Он был вырезан её отцом в качестве оберега, перед сном она видимо молилась своим богам, сжимая в кулаке овальный образок,