меня взглядом, как трехдюймовая гаубица, к твоей боеспособности у меня вопросов нет, к выдержке вопросы.

И чуть более мягко продолжил.

– Максим, я сам такой, потому и до сих пор в капитанах хожу, коплю в себе весь негатив, аккумулирую, а потом как выплесну ни к месту. Это не есть правильно, по собственному опыту знаю. Разрядка нужна человеку. Вон, из наших кто как пар выпускает, после боевых выходов, большинство пьют, кто по бабам идет, татухи набивают, гоняют, в карты играют, правда, реже. Короче, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы окружающим вреда не нанесло. А ты, за время пребывания в армии только устав учишь и тренируешься.

– Мне психолог беседы прописал, – с усмешкой заметил Макс.

– Ну, психологи – они специалисты дипломированные, куда нам до их тонкой душевной организации, грязными берцами по помытому. Вот и беседуй с Кузиным, на расстоянии не ближе двухста метров от операции, ясно?

– Так точно.

– Товарищ капитан, – заныл Кузя, а почему я?

– А кто? Я что ли буду за периметром и Ящеровым наблюдать? – начал повышать голос командир, – нет, мы в принципе вообще вдвоем с Ящером пойти можем, и даже боевую задачу выполним, процентов на триста, так, что ошметки этих духов по всем горам собирать будете. Ящерова папа отмажет, а мне опять выговор с взысканием и понижение в звании. Так что Кузин, беседуй вон с Ящером, пока по периметру гуляете, он человек эрудированный, начитанный, глядишь, просветит тебя по многим вопросам. Ты же в школе троечником был.

– Почему сразу троечником? – обиделся Кузя.

– Потому что не знаешь столицу острова Мадагаскар.

– Чё, эт я не знаю, так и будет Мадагаскар.

– Вот я и говорю, что ты троечник, в конец группы вместе с Ящеровым, бегом.

– Какая столица там у этого Мадагаскара? – ворчал недовольно Кузин, – бегущий рядом с Максом, в хвосте группы.

– Антананариву, – коротко ответил Макс.

– Нашлись мне тоже полиглоты, – буркнул Кузин.

– Полиглоты – это те, кто языков много знают, а столицы – это по географии в школе проходят.

– Ты в школе отличником, что ли был? – задал вопрос Кузя.

– До четвертого класса, потом хорошистом, – усмехнулся Макс.

– Все, спекся, железный Феликс, – хохотнул Кузя.

Максиму учеба давалась легко, несмотря на усиленные тренировки. Наверное, сыграли свою роль гены, бабушка педагог, отец и мать люди грамотные, с высшим образованием. Причем папа о маме говорил как о более высокоинтеллектуальноразвитом человеке, она медицинской институт очно закончила, а там учится нелегко и потом ещё ординатура, полжизни можно сказать училась.

Короче, дураков у них в семье, кроме дяди Лёши не водилось. Да и тот был дураком не в интеллектуальном плане, а в жизненном. Так что умность Макса была вполне оправданной. Конечно, учительница его всегда выделяла, ставила в пример, и почерк у него ровный, в тетради все аккуратно. Домашнее задание делает всегда сам, в дневнике порядок.

Мальчишки на это не реагировали, нет у пацанов к успеваемости зависти, другие приоритеты важны, кто в физическом плане лучше развит, в технике шарит. У Макса с этим был порядок, мало того, что спортсмен, так ещё и обеспечен прилично, игровые приставки и телефон не последней модели имел, поэтому пацаны с ним дружили и то, что его ставили им в пример, никого не раздражало. Другое дело девчонки. Они же все такие умницы и красавицы в беленьких колготках и гольфиках. Странный стереотип сложился в головах у людей, что если девочка, то должна учиться хорошо. Такой пережиток постсоветского прошлого.

Элька умницей не была, нет, училась она не плохо, но давались знания ей с трудом. Все приходилось учить, повторять по несколько раз, домашние задания решала на черновике, потом проверяли родители, и только после этого переписывала в тетрадь. Первые три года школы она все это терпеливо делала и заслуженно получала четыре и пять, только через свое усердие. Часто помогала подруга Полина, подсказывала, сидели они всегда вместе, иногда и уроки делали вдвоем у кого-нибудь из них дома. Приличное количество времени занимали тренировки по гимнастике, в этом виде спорта у спортсменок век короткий, чтобы тебя заметили результат надо показывать с самого начала. Везёт только единицам, сумевшим попасть в сборную хотя бы города и области, не то, что уж страны.

Кто поставил соревнования по гимнастике в конце учебного года неизвестно, у всех нормальных спортсменов они прошли зимой, а гимнастов влепили в конце мая. Тамара Львовна лютовала, тренировки поставила каждый день, не делая перерыв даже на государственные праздники, на соревнования кто – то из министерства спорта должен был приехать, перспективных девочек посмотреть. Девчонки выкладывались на сто процентов, программу отрабатывали до такого автоматизма, что могли закрытыми глазами выполнить. Мышцы ныли, сил оставалось мало.

А годовые контрольные для них никто не отменял. Элька материал старалась повторять, ответственность понимала, все таки это четвертый класс, контрольные переводные, написать хотя бы на шаткую четверочку нужно, но сил не было совсем. Садилась читать и засыпала на ходу. Каждую свободную минуту старалась что-нибудь повторить. Контрольные прошли, русский, математика, окружающий мир. Элька старалась, концентрировалась из всех сил, вспоминала правила. Итог оказался все равно плачевным. По всем предметам получила тройки.

Людмила Валерьевна, объявляла оценки, стоя, для большей торжественности что ли? Объявила Элькины тройки и потом на контрасте с ней пятерки Макса.

– Элечка, вот как же так, ты же девочка, – толи сокрушаясь, толи пытаясь приободрить Эльку, вещала учительница, – вот Максим, он мальчик и спортом много занимается, но посмотри, какая у него успеваемость, отличник. А ты? Ты девочка, неужели нельзя проявлять хоть чуточку больше старания?

Видимо учительница хотела как лучше, на деле же только подлила масла в огонь Элькиной неприязни.

Дома уже родители переживали ее неудачи, с такой успеваемостью ей институт ни светит, только ПТУ, будет прозябать где-нибудь на заводе простым бухгалтером за копеечную зарплату. Они хотели для нее лучшей доли.

– Ладно, – вздохнула мам, – ещё есть шанс в гимнастике, у нее неплохие результаты.

И через некоторое время с тоской в голосе:

– Почему же нашей девочке так не везёт. Вон Максим Ящеров, и семья состоятельная и в спорте успехе делает и отличник, что ж жизнь несправедливая такая?

Мать просто сетовала на жизнь и судьбу, в принципе. Такие женские стенания, характерные для всех представительниц слабого пола. А Элька, с присущей ей детской прямолинейностью вычленила для себя только то, что она неудачница и бездарь, а Максим Ящеров весь такой положительный. Расстроилась, проплакала тихо в свой комнате половину ночи. Плюс ко всему предстартовые волнения.