На самом деле, всем было прекрасно известно, что он верный семьянин. У него имелся целый выводок детей разных возрастов и жена, к которой он испытывал нешуточный пиетет. И она крепко держала его в своих прелестных ручках. Слушая Кедрика, за его спиной все хихикали и закатывали глаза, но перед ним делали серьезные лица и старательно внимали, соглашаясь и поддакивая.

— Мой лорд! — взревел обрадованный нашим прибытием Кедрик. — Эти чертовы тюлени высадились на побережье и атаковали мои деревни. Они грабят, убивают и отлавливают селян!

— Сколько их? Как они действуют? Ты уже дрался с ними? — уточнил барон.

— Клянусь! Я бы мог задать им жару, — покраснел Кедрик. — Но их слишком много. Мои люди следят за ними, это не трудно. В лесу тилинкиты плохо ориентируются. Их пришло человек сто-сто двадцать, они высадились и разбили лагерь вблизи Малых Дубков.

— Они двигались на своих байдарах стремительно, как всегда, — продолжил Доналл Кедрик. — Рыбаки, которые уже вышли в море, ничего не успели сделать. Их настигли прямо в море. Повезло, что на берегу еще оставалось несколько человек. Они и смогли предупредить жителей деревни. Люди запалили сигнальный костер и спрятались в лесу. Несколько человек побежали в соседние деревни. Перестраховались, вдруг дыма не заметят. Это дело такое.

— Дальше, — нетерпеливо оборвал речь Кедрика барон.

— Ну, — смешался Доналл. — Высадившись, тилинкиты оставили небольшой отряд для обустройства лагеря и охраны байдар, а остальные разбились на отряды, человек по двадцать, и пошли вглубь моего манора, шерстить деревни. Селяне, кто успел, попрятались со скотиной в лесу. Я же вооружил селян и заперся в Дубровнике. За частоколом они еще что-то могут сделать, а выводить их за стены на тилинкитов, это как пустить под нож. У меня есть полтора десятка подготовленных бойцов, но это все. Остальные — обычное мужичье.

— Сможешь быстро провести дружину до их лагеря на побережье? — спросил барон. — Так, чтобы их не спугнуть раньше времени?

— Конечно! Мои мужики, те, которые из охотников, постоянно за ними следят и сообщают мне, где кто находится и что делает, — подбоченился Кедрик. — Это в прямом столкновении они не соперники этим поганым тюленям. А проследить могут так, что те ничего и не заметят!

— Хорошо, бери своих людей и выходим. Чем быстрее мы их остановим, тем меньше допустим зла на моей земле. Слава предкам, силы у нас сейчас сопоставимы. Такое редко случается, надо не упустить представившийся шанс.

— Эге-гей, медвежата! — загремел Доналл Кедрик. — По коням! Едем в гости к тилинкитам, переломаем кости этим поганым тюленям!

Такие же здоровые, как и сам их командир, воины Кедрика взметнулись в седла. Они действительно чем-то были похожи на медведей. Схожести придавали украшения кожаных доспехов, выполненные из медвежьей шкуры. Вооружены они были палицами и шестоперами. Впрочем, их командир тоже был вооружен палицей. Хотя, нет, скорее дубиной. У Доналла Кедрика на плече лежала здоровенная дубина, на конце обитая металлическими кольцами. А его шлем покрывала настоящая медвежья голова.

— Филин, предки тебя забери! — снова заорал Кедрик. — Иди сюда, охотник хренов! Что ты встал и лупаешь глазами, как...филин?!

Воины, стоящие вокруг Кедрика, заржали. К баронету быстро подбежал мужик с весьма примечательным лицом. У него был маленький крючковатый нос и глубоко запавшие глаза с темными кругами вокруг них. Понятно, почему его называют Филином.

— Филин, ты должен провести нас к лагерю тилинкитов так, чтобы они нас не учуяли, — и Доналл Кедрик требовательно посмотрел на своего охотника.

— Все сделаю в лучшем виде, — поклонился охотник. — Только сыновей своих кликну. С Вашего разрешения, пойдем через Овражки и Малые Дубки. За Дубками надо будет спешиться, от деревни к берегу на лошадях не подойти, а незаметно — тем более.

Кедрик с гордым видом развернулся к барону и выпятил грудь. Беон тер Аристи согласно кивнул головой. Через пять минут мы уже шли на рысях к Овражкам. Той дорогой, которой нас вели местные охотники, можно было идти только в колонну по одному, поэтому наша дружина растянулась в длинную-длинную змею. Тем не менее, головной и боковые дозоры выставлялись и работали. Вместе с головным шли и охотники.

До деревни Овражки дошли нормально, но вот в самой деревне... Наш десяток шел в охране барона в голове колонны. Вместе с нами шел и Доналл Кедрик со своими людьми. Впереди был только головной дозор. И вот, перед самой деревней, от головного дозора к нам прискакал дружинник. Его хмурое лицо меня сразу насторожило.

— Ваша милость, — обратился он к барону. — Там... там...

— Не мямли, — одернул воина Беон тер Аристи.

— Там... деревня разорена, — собрался дружинник. — Жители перебиты... растерзаны. Тилинкиты ушли.

— Моржовые задницы! — рыкнул Доналл Кедрик.

— Кедрик, ты же говорил, что жителей предупредили. Как получилось, что в этой деревне смогли их застать врасплох? — спросил барон.

Баронет только растерянно пожал плечами.

— Ладно, вперед! — хмуро скомандовал Беон тер Аристи.

Эту деревню я запомню на всю жизнь. Здесь, на Этерре, я уже успел повидать всякого. Сам далеко не одного человека отправил на тот свет, причем не пулей с полукилометровой дистанции, а с помощью честного железа в тесной схватке. Но, еще на въезде в Овражки, глянув на раскинувшуюся передо мной страшную панораму, меня сильно замутило, и я еле сдержал рвотные позывы.

Люди в Овражках были не просто убиты, они были буквально растерзаны. Я ехал за бароном по деревенской улице и невольно запоминал эту ужасную картину. Трупы были везде. Вот тело мужчины в луже крови, лежит на пороге дома. Множество колотых ран на теле, горло разрублено до позвоночника, а голова скальпирована. Недалеко от него лежит трупик маленькой девочки, ее головку размозжили о бревенчатую стену.

Дальше — лавка и стол под яблоней. Под ней лежат старик и старуха, их, похоже, убили походя. По одной скупой колотой ране под сердцем. На плетне соседнего двора на жердь наколот младенец, мальчик. Во дворе, прямо на земле, распята молодая, недавно красивая женщина. Руки и ноги ее раскинуты и прибиты прямо к земле деревянными колышками. Платье задернуто на голову, живот вспорот.

Напротив, к дереву привязан мужчина. Веревкой связаны руки и ноги. Голова притянута к дереву кожаным ремешком, тоже скальпирована. Верхние