добирается до позвоночника, скребет по нему и выходит наружу. Поворот. Вторая рука хватается за рукоять оружия. Тело троглодита падает сначала на колени, потом на живот, лицом вниз. Широкий замах. Оружие заносится как можно дальше за голову. Бросок…

Гнетущая тишина повисла над ареной. Было слышно, как капает где-то вода. Я медленно провел взглядом по сидящим на трибунах зрителям, развернулся и также медленно направился к своей клетке.

Оставшийся стоять подземный житель выронил меч и стал заваливаться на спину. Мой гладиус точно вошел в то место, где в шлеме была прорезь для глаз. Ничто не пропало даром из прошлого.

Решетчатая дверь отворилась, пропуская меня, и я зашел внутрь. Девушка не сводила с меня круглых, полных ужаса, глаз.

— Кто ты? — тихо прошептала она.

— Человек, — улыбнулся я. — А ты? Уж точно не из числа дев-воительниц.

Виола ничего не ответила, проводив меня недоуменным взглядом.

Я оказался в том же месте, откуда не так давно пришел к прообразу Колизея. Как и сказал исследователь, на каменном полу лежал развязанный сверток с едой. Хотя назвать едой то, что я разглядел, подойдя ближе, было бы неправильно. Вернее, это оказалось и не еда вовсе (хотя, быть может, подземные употребляют в пищу именно ее), а куски чего-то непонятного. Скорее всего, именно так выглядела китайская еда, в свое время широко продававшаяся во многих ресторанах и суши-барах рухнувшего мира. Моего мира! Хорошо, что меня не коснулась идея отведать дальневосточной трапезы. Вот и сейчас, глядя на странные кусочки, я понял, что никакая сила не заставит меня их съесть, но я предположил, кому они могут приглянуться, бережно завернул их в тряпочку и сунул в карман.

Не знаю, сколько прошло времени после того, как я вернулся с места побоища (в пещере не существовало границ перехода от дня к ночи и, наоборот — здесь всегда были сумерки) и пошагово раскладывая будущую агрессорскую компанию зеленокожих против меня. Я постарался учесть самые печальные моменты, но вконец измотанный мозговым штурмом, открыл глаза и встал с той сухой охапки травы, что «заботливые» хозяева кинули в мое распоряжение в один из углов клетки. Почувствовав утомление, я сначала прошелся по своей одиночке, а потом решил вернуться к арене. Благо дверь, выходящая из моего «жилого» помещения, оказалась открытой.

Все та же сырость, сталактиты… вот только свет стал тускнее и подозрительно запахло жареным. Ясно было одно: мне либо удастся отсюда выбраться, либо в очередном из боев меня просто задавят массой или техникой, что, в принципе, не так важно, кто, как и каким мастерством снесет мне голову. Огорчало одно. Если мои предположения не верны — грош цена всей моей авантюре. «Да и плевать. Все равно никто плакать не будет. Найдут другого дурачка или дуру. Думаю, Гид не сильно расстроится, а уж горевать точно не будет в связи с моей преждевременной кончиной. Пусть их таинственное «нечто» кто-нибудь другой разыскивает! А мне до лампочки, что дальше случится с миром».

Колизей окутал мрак. Все факелы были погашены. Горели только два: у выхода на арену из моей клетки и Виолиной. А вот сама девушка сидела на земле, обхватив голову руками и, как мне показалось, спала. Я поглядел вперед, оценивая расстояние, туда, где некоторое время назад происходила ожесточенная драка, и вновь перевел взгляд на Виолу.

— Кто ты такой? — вновь повторила свой вопрос девушка.

— Ты уже спрашивала.

— Ты не ответил.

— Какие ответы тебе нужны?

— Я за все свое существование никогда не встречала воина, подобного тебе.

— Ты мне льстишь. Я множество раз встречал солдат, превосходящих меня в мастерстве.

— Откуда ты?

— А ты? Девы-воительницы действительно твоя семья?

Она не ответила. Встала и направилась по своему коридору прочь от арены.

«Валькирия — я усмехнулся — Видали мы таких дев!»

Прошло довольно много времени, прежде чем она вернулась обратно. Хотя о времени я судить не мог — здесь, под землей, оно не чувствовалось и проведенные минуты могли обернуться часами на поверхности.

В ногах правды не наблюдалось, и я сел на землю, прислонившись спиною к железной решетке. Вид практически обнаженного тела девушки завораживал, но очень сильно мешал сосредоточиться на предстоящем поединке. А в том, что он будет, не было никаких сомнений, причем в самое ближайшее время. Поэтому, чтобы сменить мыслительную деятельность и направить ее в нужное русло, я заговорил:

— Виола, расскажи мне, как ты сюда попала?

— Зачем? Я думала, Паоль все тебе поведал.

— Вовсе нет. Он практически ничего не говорил о тебе. Не успел. Нелепая смерть. Умереть от зубов хищника хотя, я уверен, против троих никто бы не выстоял, если только не закованный в броню и с двумя полуторными мечами. Ну на крайний случай с одним, но двуручным.

— Зачем тебе знать обо мне? Там, где мы скоро предстанем, имена не имеют значения и смысла. А то, что мы там предстанем, это ясно как день.

— Вот и Паоль так сказал.

— Паоль был мудрым человеком. Он не совал нос туда, куда не следует. Поучись у него!

— Если мы скоро отойдем в иной мир, зачем делать из всего этого тайну. А так, в беседе, отвлечемся от стоящей за спиной смерти.

— В твоих словах нет ни капли мудрости. Бедный Паоль! Он бы ужаснулся, услышав все это.

— Довольно! Хватит говорить о нем как о величайшем человеке на земле!

— Но так оно и было.

— Допустим. Однако я задал прямой вопрос, а ты всяческими путями его обходишь. Я начинаю сомневаться в истинной природе вещей, о которых ты говорила.

Девушка закрыла глаза и глубоко вдохнула.

— Мы с сестрами плыли далеко с севера. Оттуда, где в свое время стоял Храм Ада по направлению к Великому Архипелагу, куда часто устремлялись многие, почувствовав в себе силу, чуждую человеческому пониманию. Мы долго странствовали, но однажды наши запасы стали истощаться, и мы были вынуждены пристать невдалеке от одного торгового города. Однако, за то время, что мы отсутствовали на Великой Земле, многое поменялось, и самым главным изменением был лес. Он разросся до таких пределов, что почти подступал к воде. Мы заметили эту опасность, но поздно. Эти подземные твари появились из ниоткуда, сея смерть и разрушение. Я с моими сестрами билась храбро, но лавину нельзя остановить выросшей травой. Она беспощадна ко всему. Так и произошло. Многих убили. Единиц, и меня в том числе, взяли в плен. Те, кто находился на корабле, видели наше поражение, но были бессильны помочь. Они уплыли с места кровавой