от идущей изо рта пены, действительно обнаружил вырванный кусочек с торчащими нитками. Прямо на уровне рта, только не спереди, а чуть сбоку, чтобы дотянуться было возможно.

Что ж, надежды вытянуть из него хоть какую-то информацию погибли вместе с ним самим. Но у меня еще оставалось как минимум двое других, которые преследовали меня, но не доехали до конца безумной гонки. Надо только вернуться к ним и надеяться на то, что от своих травм они еще не скончались.

Но, едва только я выпрямился, оставив противника в покое, как до моих ушей донёсся тихий далекий звук, которого не было слышно, пока я сидел.

Это был вой полицейских сирен.

А вдалеке, за изгибом дороги, в сгустившихся сумерках, отчетливо замелькали красные и синие маячки.

Всё хуже и хуже! Ну вот кто их вызвал, дорога же была совершенно пустынная, я же специально такую выбрал! А даже если полицейских кто-то и вызвал — сложно им было хотя бы на пять минут задержаться, что ли⁈ Чай попить там, или чтобы шнурок на ботинке порвался!

Мне бы хватило этого, чтобы допросить тех двоих. А теперь, если я им попадусь, эта информация как пить дать дойдет до Адама — и наша договоренность о том, что я не буду влипать в истории, пойдет прахом.

Нет, попадаться никак нельзя. Нельзя даже, чтобы меня вообще видели рядом с местом происшествия и вообще как-то связали с ним. «Каток» уже давно рассеялся в пространстве, поэтому никто не сможет определить, что он там вообще был, а что до борозды в асфальте… Пусть сами думают, откуда она взялась. Все равно не додумаются.

Если, конечно, рядом не окажусь я с ножом в руках, который эту борозду и сделал.

А так как оказываться рядом я не собирался, пришлось сесть на мотоцикл, который я дальновидно не стал глушить, наклонить его и открутить газ, разворачивая его на одном месте.

Развернувшись, я бросил последний взгляд на мертвого мотоциклиста, так и не придумал, что с него можно взять такого, что помогло бы мне в дальнейшем, и в итоге забрал лишь только рукоять сломанного меча с кусочком клинка. Даже не для того, чтобы что-то с ней сделать, а просто, чтобы было. Трофей.

Бросив его в интегрированный кофр, я снова сел в седло и выкрутил газ, уносясь прочь от полицейских сирен и от места аварии, на которое они спешили. Как следует разогнавшись, я не сбавлял скорость до самого момента возвращения в оживленные районы города и только благодаря этому не позволил полиции даже увидеть меня.

Если бы у них возникло хотя бы подозрение о том, что кто-то пытается уйти с места происшествия, наверняка в воздухе тут же появились бы дроны и вертолеты, отслеживающие беглеца… Но беглец успел уйти раньше, чем все эти подозрения возникли.

В какой-то мере, мне повезло. И не повезло одновременно.

Уйти-то я ушёл, а вот ничего толком про преследователей не узнал.

Двигаясь обратно к городу, я размышлял о произошедшем. Как водится, новостей было две — плохая и хорошая. Хорошая заключалась в том, что противники не добились своего, да еще и потеряли немало бойцов. Судя по тому, что на них не было Дымных Доспехов, никто из них не имел отношения к троттлистам, а, значит, они были гражданами Виаты, которых так же, как Вермилиона, превратили в шпионов.

На это указывала еще и маска на водителе автомобиля, в ней явно прослеживался тот же мотив, что у Мартина. Он явно не хотел, чтобы его лицо даже случайно попало в поле зрения камер, и по той же причине, думаю, не было смысла пытаться пробить его по машине. Вряд ли он был настолько туп, чтобы скрыть лицо, которое и так почти не видно, но спалиться на огромном ярко-желтом рыдване.

Ну а мотоциклистам даже маски не были нужны — непрозрачные визоры и так скрывали их лица. В общем-то, и автомобилист тоже мог надеть такой же шлем с тем же успехом, но, видимо, у него была какая-то тактика, и он ее придерживался.

И в этом состояла плохая новость.

Я так и не выяснил, что это была за тактика. На что они рассчитывали и чего пытались добиться, напав на меня? Ну в смысле понятно, что они пытались меня убить, — не просто же так у водителя авто был маномат, а мотоциклист еще и заколоть меня попытался, — но зачем?

Или даже не так, правильнее будет задать вопрос — кого именно они пытались убить? Кем они меня видели? Просто студентом Академии? Или таким же шпионом, как они, только рангом пониже, который пошел против них?Или главу специального отряда службы безопасности? Или человека, который просто набил оскомину тем, что постоянно появляется на пути?

Каждый следующий из этих вариантов сулил еще больше проблем, чем предыдущий. Короче говоря, ничего хорошего.

Интересно, а если бы человек в маске носорога не погиб, а остался жив, то он бы тоже принял яд, лишь бы не оказаться в моих руках? Или он бы, как Вермилион — наложил на себя консервирующее заклинание?

Или я вообще мыслю не в том направлении, и среди них не было такого важного и ценного (и трусливого) кадра, как Вермилион? Может, все они были просто рядовыми исполнителями, теми самыми, которые обеспечили устранение Семецкого и прочих юных магов?

Если да, то у Виаты еще больше проблем, чем думают в верхах власти. Потому что если простые исполнители чужой воли, по сути, второе с конца по важности звено всей этой цепочки — это те же самые люди, что имеют в Виате вес, достаточный для того, чтобы иметь доступ к секретным маноматам… Да, у Виаты проблемы.

Зато у меня больше никаких проблем по пути к особняку Ванессы больше не возникло. За исключением, конечно, того, что вернулся я в итоге не через час, как собирался, а почти через три.

Когда я подъехал к воротам, и охранники, у которых было четкое указание от Ванессы на мой счет, запустили меня внутрь, оказалось, что празднество уже перешло в фазу затянутости. Всем наскучило участвовать в конкурсах, говорить поздравления и даже танцевать. Ведущий ушел со сцены вместе с ди-джеем, который оставил вместо себя какую-то спокойную ненавязчивую музыку, а все гости разбрелись по саду, кучкуясь по интересам возле столов и неспешно беседуя за бокалом какого-нибудь напитка.

Даже сломанные тушей Лукаса столы уже заменили на другие и даже досервировали их блюдами, заменив те, что он утащил на себе в дом.

Я беглым взглядом окинул гостей, из которых никто не обратил на мое появления внимания, поскольку мотоцикл я сразу же загнал в подземный гараж, но Ванессы среди них не заметил. Зато заметил Виктора, который стоял и оживленно болтал с какой-то не первой свежести, но от того не ставшей менее миловидной, дамой.

Я подошел к Виктору со спины и прочистил горло, привлекая к себе внимание. Он коротко обернулся на меня, секунду помедлил и обернулся еще раз, на сей раз уже внимательнее:

— Марк! Какими судьбами? Все хорошо?

— Вполне. — Я улыбнулся. — Хотел спросить, не встречалась ли вам Ванесса?

— Встречалась, конечно, — кивнул Виктор, всё ещё внимательно меня оглядывая. — Сказала, что не очень хорошо себя чувствует, и отправилась в свою комнату.

— Спасибо. Хорошего вечера.

Улыбнувшись и незнакомой даме тоже, которая с готовностью улыбнулась в ответ, явно довольная тем, что я не отвлек ее кавалера надолго, я направился в особняк.

Никто из гостей по-прежнему не обращал на меня внимания, а никого из семьи Ванессы я больше не встретил, поэтому и прошел в особняк без каких-то трудностей. Миновав холл под внимательными взглядами шести официантов, превративших его в раздаточную зону для подготовки и выноса блюд, я поднялся по лестнице на второй этаж и, даже не постучав, открыл дверь нужной мне комнаты.

Ванесса лежала на кровати на животе, согнув ноги в коленях и скрестив их в щиколотках. Опираясь на локти, она лениво крутила пальцем ленту на экране телефона, явно не вдохновленная ничем из того, что он ей предлагал. Вечернего платья на ней больше не было — она сменила его на короткий топ и такие же короткие шорты, само собой, красно-черных оттенков.

Услышав, что дверь открылась, она резко вскинула голову, фокусируя на мне взгляд:

— Явился наконец…

Несмотря на то, что она пыталась добавить в голос яда, от меня не укрылась нотка облегчения в ее тоне.

— Ну как? Всех врагов победил? — снова фыркнула Ванесса, блокируя телефон и переворачивая его экраном вниз.

— Ой да признай уже, что ты за меня переживала. — Я улыбнулся, прошел к кровати и сел рядом с девушкой. — Чего ушла оттуда, от остальных? Скучно стало?