Я ускользала все глубже в лес, стремясь уйти настолько далеко от деревни, насколько хватит смелости. Обычно каменные тролли предпочитали не слишком отдаляться от своих домов. Они предпочитали добычу, которая сама охотно шла к ним в руки, чтобы укрыться от стихии. Но я не хотела испытывать судьбу и бродить вблизи их мест обитания.

Если я попаду в ловушку каменного тролля, свобода, которую я обретаю лишь на мгновение, обратится в жестокую смерть в пасти чудища в три раза больше меня. Плоть мою разорвут в клочья, а то, что от меня останется, истечет кровью на земле.

Я держалась подальше от тропинок, по которым, без сомнения, будет патрулировать Стража Тумана, и проводила пальцами по деревьям, словно могла запомнить каждое и потом найти дорогу домой. Я и раньше ходила этой дорогой, ориентируясь только по луне и звездам, освещающим мой путь. Много раз – так много, что не сосчитать.

Мое внимание привлекла целая россыпь мерцающих вдали огней, двигавшихся кругами среди деревьев. Остановившись, я оглянулась, стараясь определить, не следят ли за мной, не поджидают ли меня среди деревьев лорд Байрон и его прихвостни из Стражи Тумана, чтобы поймать, как любопытную домашнюю кошку, которая гуляет сама по себе там, где ей не место.

Но за спиной у меня был только лес. Сначала я решила, что пора бы вернуться, но потом передумала и, пригнувшись к земле, стала медленно пробираться вперед, чтобы посмотреть на странные всполохи.

Они напомнили мне об огнях фейри, о которых рассказывали родители, когда я была маленькой. В давние времена, еще до Завесы, эти мерцающие блики завлекали и уводили человеческих детей – их похищали фейри, а взамен похищенных оставляли подменышей. В те века фейри свирепствовали над миром людей и забирали себе все, чего желали, заставляя остальных гнить и страдать от последствий их набегов.

Мерцающие огоньки перемещались по поляне и манили к себе. Когда я подошла достаточно близко, то увидела людей, одетых во все белое, и у меня перехватило дыхание.

В центре поляны на своде блестящего бежевого черепа стояла одинокая свеча, а вокруг, тихо бормоча что-то себе под нос, чтобы их никто не услышал, ходили фигуры в белом. Я присела у подножия вечнозеленого дерева, прижалась щекой к шероховатой коре и принялась наблюдать за их ритмичными движениями. Внутри меня любопытство боролось со страхом, заставляя сердце бешено колотиться, и в какой-то момент мне показалось, что незнакомцы могут его услышать.

Люди шли по кругу, тихо напевая, в пределах границ, которые выложили из веток. Внешняя граница была примерно в дюжине шагов от черепа, расположенного в середине и напоминавшего центр мишени.

Время от времени один из незнакомцев поворачивал голову в мою сторону. В руках у них были плотно зажаты свечи, которые они поднимали и опускали. Огоньки плавали вверх и вниз, периодически освещая приоткрытые рты людей. Я не могла отвести глаз от черепа на земле – все остальное сосредоточилось вокруг него. И мне стало интересно, кому же это так не повезло, что его кости используют в каком-то непонятном ритуале.

Я понятия не имела, чему стала свидетелем, однако, без сомнений, это было что угодно, но только не поклонение Отцу и Матери, разрешенное Короной. Прошли столетия с тех пор, как король Беллхэм Первый освободил нас от Древних богов, которые погрузили наши жизни в пучину греха и разврата, а затем привел к добродетели, которую мы обрели с Новыми богами.

Одна из фигур в мантии остановилась, тело изогнулось в сторону так, что стало понятно: это женщина. Она повернула голову ко мне и посмотрела так многозначительно, что я не сомневалась – меня заметили. Я ожидала от нее враждебности и страха, поскольку поклонение Древним богам было строго запрещено Короной, но женщина одарила меня доброй улыбкой, вздохнула, склонив голову набок, и ее темная коса упала на одно плечо.

Она вышла из круга, перешагнув через границу, которую они выложили из палок и веток. Когда женщина направилась ко мне, все в кругу остановились. Меня же словно пригвоздило к земле, хотя самым разумным в моем положении было бы бежать. Прямо сейчас я могла поплатиться за свое любопытство – вряд ли эти люди решат оставить меня в живых. Они не стали бы рисковать, ведь я могу сообщить о них Страже Тумана и потом посмотреть, как их сожгут на костре за ересь.

Дыхание у меня сбилось, в легких застрял воздух, который затем вылетел легким облачком изо рта, проплыл перед лицом и рассеялся в ночном воздухе. Женщина шла ко мне, и добрая улыбка не сходила с ее лица. Двигалась незнакомка медленно, будто приближалась к испуганному животному. Когда она подошла совсем близко, я уже не сомневалась, что она жила не в Мистфеле, а оглядевшись, поняла: и ее спутники, с чистыми волосами и кожей, в хорошей одежде, тоже. Откуда бы ни пришли, они точно были чужаками и просто не могли жить в мрачной деревушке, которую я называла домом.

– Здесь ты в безопасности, – произнесла наконец женщина, и эти слова повисли в воздухе между нами.

Она переложила свечу в одну руку, а другую протянула ко мне, будто приглашая к себе.

– Боги приветствуют всех, кто хочет знать о них и их обычаях.

– Отец и Мать никогда бы не допустили этого, – сказала я, качая головой и глядя на руку.

Было в этом жесте что-то такое, что звало меня, тянуло вперед. Почувствовав, как кончики пальцев незнакомки коснулись моих, я поняла, что двигалась не она, а я.

Щеку обожгло в том месте, где холодный воздух коснулся кожи, оцарапанной о кору дерева. А левой рукой я цеплялась за грубые ветви, неумолимо удаляясь от иллюзии безопасности, которую они давали.

– Я говорю не о тех богах, которым поклоняются в храмах, на коленях моля о помиловании существо, которое обещает спасение только тому, кто послушно исполняет все приказы.

В ее голосе звучала какая-то задумчивость и грусть, будто ей было больно, что я ничего не знаю об альтернативах той вере, которую мне пихали в глотку всю жизнь, сколько я себя помню.

– Поклонение Древним богам нарушает закон. Если вас поймают…

Я замолчала, когда она проницательно, без всякого страха взглянула на меня.

– Мы знаем, каковы будут последствия, если нас обнаружат, но все равно предпочитаем поклоняться им. Есть вера, которая важнее жизни, – ответила незнакомка, скользя своей рукой по моей, пока не ухватила меня покрепче.

Она осторожно