Девушка спокойно выслушала адвоката – даже ресница недрогнула. Через минуту она сказала:

– Именно этого я и боялась.

– Здесь есть еще одно положение, касающееся управлениядоверенной собственностью, – продолжал Мейсон. – Все оставлено на личноеусмотрение вашего дяди, потому что ваш отец высоко оценил его рассудительностьи здравый ум. В завещании и решении о распределении собственности говорится,что в случае смерти, неспособности или отказа доверенного лица продолжатьуправление собственностью весь траст-фонд безусловно переходит к вам.

– Да, я знаю.

– Поэтому имеется возможность поставить вашего дядю в такиеусловия, что он не сможет в дальнейшем действовать от вашего имени. Другимисловами, каким-то образом оспорить его способность выступать в качестведоверенного лица – например, показать, что он смешивает траст-фонд со своимисобственными счетами или что-то в этом роде. Это, конечно, толькопредположение, я просто упоминаю этот факт, потому что пока я не вижу другогоплана кампании, открытого для нас.

Она улыбнулась и со вздохом сказала:

– Вы не знаете моего дядю, мистер Мейсон.

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду, что мой дядя необычайно дотошен иосторожен, а также настолько упрям, что ничто на свете не может заставить егосойти с избранного пути или сделать то, что он не хочет делать. К тому же онполностью независим в экономическом отношении.

В первый раз за все время разговора у нее в голосепослышались эмоции – какая-то доля горечи окрасила интонацию, хотя ее глаза иоставались спокойными.

– У вас есть какие-нибудь предположения? – спросил Мейсон,внимательно наблюдая за ней.

– Да. Я думаю, что кое-что можно сделать через АртураКринстона.

– Это кто такой? – поинтересовался Мейсон.

– Артур Кринстон – партнер моего дяди. Они вместе занимаютсябизнесом, покупают, продают, закладывают недвижимость, торгуют ценнымибумагами. Артур Кринстон имеет на моего дядю больше влияния, чем кто-либо насвете.

– Как он относится к вам? – спросил Мейсон.

– Очень хорошо, – улыбнулась девушка.

– А есть шанс, что Кринстону удастся уговорить вашего дядюотказаться от управления собственностью в качестве доверенного лица и передатьвам весь траст-фонд?

– Шанс всегда есть, – резким тоном ответила она, вставая. –Я попрошу мистера Кринстона встретиться с вами.

– Завтра?

– Сегодня вечером.

Адвокат взглянул на часы:

– Уже двадцать минут пятого. Я закрываю контору в пять.Конечно, я могу подождать несколько минут.

– Он будет у вас без четверти пять.

– Хотите позвонить от меня? – предложил адвокат.

– В этом нет необходимости.

– Что имел в виду Роберт Глиасон, когда заявил, что васшантажируют? – резким тоном спросил Мейсон, когда она уже взялась за ручкудвери.

Девушка посмотрела на него огромными темными глазами.

– Понятия не имею, – с безмятежным видом ответила ФрэнЧелейн и вышла из кабинета, закрыв за собой дверь.

Артур Кринстон оказался сорокапятилетним широкоплечимприветливым мужчиной. Он широким шагом пересек кабинет Мейсона, протягиваяруку, и громким голосом, в котором звучали сердечность и готовность помочь,заявил:

– Очень рад познакомиться с вами, мистер Мейсон. Фрэнпопросила меня немедленно ехать к вам, так что я бросил все дела и кинулсясюда.

Перри Мейсон пожал руку Кринстону и осмотрел еговнимательным, оценивающим взглядом.

– Садитесь, – предложил адвокат.

Артур Кринстон опустился в то же кресло, в котором сиделаФрэн Челейн, достал из кармана сигару, зажег спичку о подошву ботинка, прикурили сквозь дым улыбнулся хозяину кабинета.

– Очень хочет замуж, правда? – усмехнулся Кринстон.

– Вы знаете об этом? – спросил Перри Мейсон.

– Конечно! – воскликнул Артур Кринстон. – Я о Фрэн знаю все.Наверное, она в большей мере моя племянница, чем Эдварда. То есть я имею ввиду, что мы с ней прекрасно ладим и понимаем друг друга.

– Как вы считаете, можно чего-нибудь добиться, еслипоговорить с Эдвардом Нортоном?

– Кому поговорить? – спросил Кринстон.

– Вам, например, – предложил Мейсон.

Посетитель покачал головой:

– Нет. Только один человек может побеседовать с Нортоном идобиться каких-то результатов.

– Кто?

– Вы, – многозначительно ответил Кринстон.

Выражение лица адвоката не изменилось, только в глазахпоявилось удивление.

– Из того, что я уже слышал о мистере Нортоне, можно сделатьвывод, что мое вмешательство приведет его в негодование.

– Ни в коей мере. Эдвард Нортон – странный человек. Он недопускает, чтобы какие-либо чувства влияли на принятие им деловых решений. Онбезжалостен и жесток. Он скорее будет склонен выслушать вас, говорящего толькоо деле и рассматривающего вопрос с правовой точки зрения, чем Фрэн или меня,где замешаны какие-то личные симпатии.

– Простите, но это звучит нелогично, – заметил Мейсон.

– Какое имеет значение то, как это звучит? – усмехнулсяКринстон. – И какое имеет значение, логично это или нет? Это факт. Просто учеловека такой характер. Вам придется самому встретиться с Нортоном, чтобы всеуяснить.

Делла Стрит открыла дверь из приемной.

– Звонит девушка, которая была у нас сегодня после обеда.Она хотела бы поговорить с вами, – сообщила Делла.

Мейсон кивнул и взял трубку.

– Алло!

Он услышал голос мисс Челейн на другом конце провода. Онаговорила очень быстро:

– Мистер Кринстон заходил к вам?

– Да, он сейчас здесь.

– Что он сказал?

– Предлагает мне лично встретиться с вашим дядей.

– Тогда, пожалуйста, встретьтесь с ним.

– Вы думаете, мне следует это сделать?

– Если так считает Артур Кринстон, то да.

– Хорошо. Завтра?

– Нет. Не могли бы вы увидеться с ним сегодня вечером?

Мейсон нахмурился.