делом пригласила Макетову к себе в кабинет. Анна Ивановна занервничала еще больше, видя, как настроена обычно приветливая и доброжелательная Любовь Николаевна. Завуч начала издалека – благо, обе они пришли пораньше, и до уроков оставалось добрых сорок минут:

– Анна Ивановна, я сама словесник, и во многом разделяю вашу настороженность по отношению к десятому «А». Такое впечатление, что в классе собрались одни вольнодумцы и диссиденты! Не скрою, вам, опытному педагогу, и передали этот класс как один из самых сложных в школе. Я лично надеялась, что вы сумеете найти в русской литературе примеры настоящего патриотизма, уважения к своим корням, так сказать! А что мы видим? Сначала вы даете увлечь себя на скользкий путь обсуждения романа Булгакова, потом – выуживаете откуда-то не предусмотренного программой Гумилева. Вы точно поощряете их вольнодумство! И последствия не заставили себя ждать! Вчера в травмпункте у Вездина определили смещение носовой перегородки! Мальчик живет один с отцом, мать у них не так давно погибла в результате несчастного случая. Отец и так на нервах, а тут еще и это! Настроен он крайне воинственно. Собирается идти в полицию и подавать заявление в суд! В суд, понимаете? Какое пятно на репутации нашей школы! Я знаю, директор симпатизирует десятому классу, считает этих ребят умными и способными. Вот нам еще урок – к чему приводят ум и способности без должной дисциплины! До вас классными руководителем у них был учитель физкультуры. Так он за любое нарушение дисциплины заставлял отжиматься по многу раз! Конечно, на наших уроках это неприменимо. Но сейчас уже спорить не о чем. Встречайтесь с отцом Вездина, вызывайте родителей Артемова, словом, постарайтесь их примирить. Иначе, простите, вам светят санкции, вплоть до «неполного служебного»!

Анна Ивановна знала, что уволить человека в госучреждении за «неполное служебное соответствие» – процедура тягомотная и долгая. Но кто знает, какие теперь порядки в частном образовании!

И Макетова засуетилась, забегала.

Для начала вызвала отца Артемова на беседу. Анна Ивановна знала, что семья Артемова живет в Мытищах, мать сидит дома с малышом, а отец занимается мелким бизнесом настолько плотно, что не всегда может приехать забрать сына из школы. Иногда даже Влад ночевал в школе, с воспитателем. Но на этот раз отец, конечно, приехал, как миленький!

Анна Ивановна долго беседовала с ним о воспитании в семье, одновременно исподволь присматриваясь к Артемову-старшему. В молодости ей нравились такие мужчины: хорошего роста, светлый, типичны русак, да еще явно не робкого десятка. Анна Ивановна отметила и приятную улыбку, и даже трогательные ямочки в углах рта.

Правда, больше ничего утешительного ей выяснить не удалось. Артемов-старший уперся на том, что, если сын и виноват, – «пусть Ярослав даст ему по морде, вот и будут квиты».

А вот родитель Вездина прибежал к ней сам. И с бумагой из полиции, согласно которой его заявление было принято к производству. Вообще, отец Вездина, член родительского комитета, иногда заглядывал к ней после родительского собрания, обговорить школьные мероприятия. После смерти жены изменился, стал нервным, носился со своим Ярославом как с писаной торбой. Он и сейчас рассказывал о каком-то виде спорта, которым занимается сын, о том, как нелегко совмещать спорт и учебу. А тут еще… И все заглядывал, заглядывал тревожно в глаза Анне Ивановне, словно желая спросить совета. Принес он и заключение медиков о смещении носовой перегородки, долго кричал, что сын теперь останется кривоносым уродом. И когда Анна Ивановна предложила встретиться и примириться с отцом Артемова, буквально встал на дыбы, как полковой конь!

Итак, в полиции завели дело. В школу приходила инспектор по делам несовершеннолетних. Опросили всех ребят, бывших на дискотеке, опросили родителей, классную руководительницу девятого «А» и, конечно, саму Анну Ивановну. Дело покатилось по ржавым рельсам, медленно набирая обороты. К тому времени Анна Ивановна и сама успела опросить свидетелей драки. В итоге, одна упрямая мысль не давала ей покоя. Оказывается, драку-то спровоцировал сам Вездин. После смерти матери он увлекся чем-то запретным, видимо, спайсами. Предлагал неоднократно закурить и Владу. И кода Артемов на дискотеке просто «послал» его открытым текстом, заистерил, закричал на Влада:

– И отец у тебя козел, и мать твоя коза и деревня, а сам ты – первый что ни на есть баран!

Вот тут Влад не выдержал и двинул его в морду. Выходит, парень не был так уж виноват! И Анне Ивановне захотелось самой разобраться во всем.

Она поставила в известность об обстоятельствах драки отца Вездина. Пообещала ему самое объективное и беспристрастное разбирательство. Устроила, с большим трудом, встречу двух отцов. Оказалось, что Вездин-старший не так уж принципиален. Свою мировую он оценил в пять тысяч долларов. Артемов страшно расстроился. Он уверял, что пяти тысяч прямо сейчас у него нет, есть только три. Он отдаст их завтра же, с тем, чтобы Вездин забрал заявление из полиции. Но Вездин глухо уперся – дескать, именно в эту сумму обойдется ему лечение сына. Кричал, что у сына сломан нос, что мальчик до сих пор не может дышать как следует! Анне Ивановне было неловко. К тому времени она уже знала, что травма Ярослава не столь уж и серьезна. Он чувствует себя хорошо и в ближайшие дни планирует выйти в школу. И еще она знала от ребят, что в первое время, когда их разняли на дискотеке, разгоряченный Вадим все твердил одно и то же:

– Я сам. Я сам виноват!

Отцы еще поспорили, покричали и разошлись. Одним словом, примирения не состоялось.

На следующей неделе Ярослав Вездин как ни в чем не бывало появился в школе. Одноклассники приняли его по-разному, но, в общем, не очень приветливо: все знали, что Ярик получил в морду за дело. И дышал он уже нормально, и никаких особых повреждений носа Анна Ивановна, как ни пыталась приглядываться, не заметила. От классной руководительницы девятого «А» она уже знала, что Вездин-старший все-таки подал в суд за нанесение телесных повреждений и добился, чтобы Влада Артемьева поставили на учет в полиции.

Сам же Влад, обычно не пропускавший занятий, в школу до сих пор не являлся. Анна Ивановна оборвала все телефоны, дозваниваясь Артемовым. Начала она с матери, хоть и знала, что та сидит дома, воспитывает младшего ребенка, и большим авторитетом у сына не пользуется.

Мать взяла трубку только после самого первого звонка. Анна Ивановна слышала, как она рыдала в телефон. С большим трудом ей удалось узнать, что отец Влада от нервного стресса сорвался и запил. Что,