Двое легионеров, тех, что спали ближе к выходу, бросились к Лостаду, и минут через пять в палатке появился целитель. Он долго осматривал рану, что-то бормоча себе под нос, и в конце концов увел Ниго в госпиталь. На вопрос «все обойдется?» целитель отмолчался, что серьезно напрягло.

— Какие у него шансы? — спросил я у Линка, когда целитель и Ниго ушли.

— Ну есть вроде бы. Хорошо, что он еще сказал вот так случайно. Промолчал бы, завтра все, уже ничем бы не помогли, а так есть надежда… Небольшая, — добавил он и тут же обратился к остальным: — Никого больше тавманты не кусали?

— Да нет… Нет, Линк… Меня не кусали, — вразнобой ответили тридцать семь легионеров.

— Смотрите, это не шутки, — буркнул Линк и бросил взгляд на выход, потом вдруг махнул рукой. — Ладно, они теперь сами всех проверят. Вначале такие случаи постоянно происходят. Особенно в тех гуртах, которые из «последков». Все на бегу, половины не успевают объяснить. Хотя… — Он снова махнул рукой и направился к своему топчану.

Я же вернулся к своему, забрался под одеяло. Чревл! Что-то все, кто сближается со мной, тут же попадают в передрягу. Жиро, Ниго… Хотя вон Линк нет… В общем, не стоит винить себя, это война, здесь умирать будут на каждом шагу, и ты ни при чем абсолютно.

Повернувшись на правый бок, я закрыл глаза. Нужно успеть выспаться, ведь сто процентов завтра с самого утра начнется примерно такая же канитель, как этой ночью, а может, и намного серьезней.

Утром нас разбудил обычный крик:

— Гурт, по-о-дъе-о-ом!

И это даже порадовало — значит, не нужно сразу вступать в бой или бежать запыхиваясь на вершину холма. Однако радость омрачили мысли о Ниго и вид лагеря. Насчет последнего… В ночной кутерьме как-то особенно не приглядывался, но при свете дня открывшаяся взору картина подействовала удручающе. Сгоревшие палатки, разумеется, убрали, но черные круги земли там, где от огня растаял снег, остались. Да и на самом снегу то там, то здесь виднелись кусочки обугленной ткани. Судя по зияющим пятнам, палаток сгорело гораздо больше, чем я думал. Всего было одиннадцать кругов, похожих на большие грязные лужи. Помимо палаток пострадали и несколько повозок, их полусгоревшие остовы виднелись справа. Свезенные в одну кучу, они походили на скелеты каких-то больших животных. А вот о потерях среди людей было неясно, вроде пролетел слух, что они невелики, человек сорок всего, однако минут через пять дошел уже другой слух — ранены почти полсотни, погибло тридцать. Уточнить же — не у кого, а главное — некогда. Едва мы привели себя в порядок и позавтракали, как нас построили и снова погнали на холм сменить четные гурты, которые отстояли на вершине почти половину ночи.

Желание увидеть, что там, по ту сторону, зашкаливало за мыслимые показатели, и, пока мы поднимались, я успел набросать в голове несколько отличающихся друг от друга картинок. Сотни тысяч тварей, вообще никого, небольшие отряды и даже усеянное трупами поле. Мало ли, может, мы ночью их здорово помяли, не видать же ни хрена было. То, что открылось взору на самом деле, оказалось чем-то усредненным. Примерно в риге стояло несколько схожих с нашими гуртами подразделений. Отсюда не разглядеть — кто, но очертания фигур вроде схожи с человеческими. Стало быть — слоты. Эти подразделения стояли неподвижно, штук двадцать. Общее количество на глаз определить сложно, но больше нашего легиона несомненно. А если учитывать, что половина его отправлена в лагерь, то численный перевес тварей налицо. При таком перевесе можно и тактику истощения поюзать. Рвать нас потихоньку, пока превосходство не станет подавляющим.

Но видимо, для предотвращения сего двенадцатый легион и был отведен ранним утром глубоко в Кромь. Об этом мы узнали от нашего лег-аржанта во время утреннего построения. Не сказать, чтобы данная новость как-то меня колыхнула, — тактика — дело штабных, но теперь стало предельно ясно: двенадцатый решили определить «на сохранение». Упрятанный в Кроми, он не будет нести потерь в ходе дневных и ночных атак, и, стало быть, все радости этих атак достанутся исключительно нам. А когда придет время, возможно, двенадцатый будет наступать на потрепанных тварей, чеканя шаг по нашим трупам. Весело. Все-таки число «тринадцать» в любом мире несчастливое.

Помимо слотов на поле по ту сторону холма суетились отряды аземов. Этих было легко узнать по черным плащам. На фоне сизоватого снега они смотрелись зловеще, а вместе с теми животными, на которых эти аземы восседали, — картинка и вовсе представала феерическая. Если логи были почти похожи на лошадей, то верховые животные тварей походили скорее на собак с головами крыс. Пару раз отряд сотни в три всадников приближался к нам на расстояние полуриги, и тогда можно было рассмотреть этих зверюг детально. Черная шерсть, морды вытянутые, задние ноги массивнее передних раза в два, а передние оголенные, точь-в-точь крысиные. Во второй раз аземы попытались обстрелять нас своими шарами, но отряд штурмовиков с легкостью отбил эту атаку, выстроив линию из световых «щитов». По интенсивности свечения — не меньше третьего круга. Световой «щит» такого круга был и у меня, и собран, и изучен, но тем не менее я ставил во время атаки второй круг. Слишком все тихо и спокойно, заметят на раз. В серьезной заварухе еще можно будет употребить что-то покруче, а сейчас опасно.

Мы простояли почти два часа. Со стороны Зыби подул холодный ветер, который здесь, на вершине, иногда переходил в сильные порывы, и нам было разрешено присесть на пельты. В таком положении, прикрытые щитами эгидников, ветра мы почти не ощущали. Наконец, когда толпа слотов вдруг сдвинулась с места и ушагала за горизонт, а на поле перед холмом осталась лишь пара отрядов аземов, первый и третий гурт получили команду «отбой».

Но кое-кому отдохнуть не довелось. Едва мы спустились с холма, как гуртовым магам было приказано заняться сопровождением отрядов обозников. Те уже с самого утра шастали в Кромь для сбора хвороста и длинных прочных веток. Последние, видимо, для восстановления повозок или изготовления носилок. То, что их в скором времени может понадобиться очень много, — сомнений почему-то не вызывало. До этого обозников сопровождали штурмовики, но теперь они были отправлены на холм, а мы заняли их место. Не сказать, что это задание меня не порадовало. Тут же в голове сформировался план: отыскать место поукромней и поработать в режиме сборки. Впрочем, укромней и не требуется. Вряд ли среди наших обозников найдется тот, кто сможет определить, чем я занимаюсь, а если и спросят, скажу, что изучаю полученное плетение. Кстати, действительно нужно будет взять сегодня вечером что-нибудь у Линка.

Я был приставлен к отряду в дюжину человек, и мы, взяв от дороги чуть южнее, направились в свой сектор сбора. В Кромь я входил с неким волнением, не знаю почему, но очень не хотелось увидеть альта или альтов. Пару раз поразмышляв о встрече с «девочкой», я четко осознал, что она как-то воздействовала на мою психику, погружая сознание в неприятный транс. И неприятным в этом трансе было то, что я не мог управлять его течением. Попытка даже примерно восстановить то состояние закончилась чувством животного страха, и я не стал продолжать. Меня словно начало затягивать в крутящуюся воронку, казалось, еще немного — и я вдруг услышу в голове ее голос. Странное и страшное ощущение.