завезли, то все... Хоть гопки пляши, а не найдешь. Поэтому у кубинцев в жизни есть только две проблемы — что пожрать и что одеть. Наверное исходя из этого, партийным руководством было принято решение кормить всё рабочее население на производстве и это неукоснимо выполнялось. Привыкнув питаться таким образом столько лет, кубинцы настолько обленились в этом вопросе, что растеряли свою национальную кухню. Им стало проще пойти к русским и купить у них консервы и другие продукты, которые в их магазинах страшный дефицит, чтобы только самим не готовить. Брали это и многое другое с большой охотой. Особенно в субботу и воскресенье, когда выходные дни.

Особенно они любили мясную тушёнку. Хорошо еще шла килька в томате. Да что им из продуктов не предлагай — брали всё. Деньги у кубинцев были. Правда, эта торговля иной раз доставляло неудобства. Только садишься обедать за стол, как нарисовываются кубаши и пока идёт торговля, они только не садятся рядом с тобой с ложкой в руках. Но ничего: хочешь нормально жить — надо терпеть. Единственное, что я запрещал жене продавать, это настоящую астраханскую воблу. Она тоже выдавалась по продовольственному пайку в высоких жестяных банках, где они были уложены по три штуки. Янтарная и твёрдая икра прямо таяла на языке и я практически никогда не мог дождаться пива и съедал её так. Еще в нашем городке был магазин для офицеров и прапорщиков с не особо богатым ассортиментом, зато с копеечными цены. Брали в основном одеколон "Шипр" и "Тройной". Это было для меня еще одним большим удивлением. До Кубы я был твердо уверен, что распитие одеколона это наша привилегия. Кубинцы от этого одеколона прямо балдеют. Они его покупают за пятнадцать песо, а это почти два с половиной доллара. Кубинцы название «Шипр» смешно выговаривали "Чипр"..., "Чипр".

Но самый основной источник дохода русских на Кубе это были обычные шелковые ленточки, какие девочки заплетают себе в косички. Здесь их нет и не производятся. А косички заплетать надо. В зависимости от цвета одна ленточка стоит семь-восемь песо. Шесть песо — один доллар. Скупают разом и всё. Два метра проглаженной утюгом ленточки, почти незаметно лежит в почтовом конверте. Рекордсменом у нас по этому вопросу как раз и был начфин бригады, тогда еще майор Вязовскин. Он получал по шестьдесят конвертов в день и на почту приходил строго с портфелем. Почта наша работала четыре дня в неделю. Простой подсчёт показывал, что начфина ленточках в месяц имеет не менее штуки долларов.

Уже на второй месяц связь с родными наладилась и теперь мы четыре раза в неделю получали ленточки в конвертах. Жена полностью освоилась с как у нас называлось «ченчем» и мы всегда были с деньгами. Потом моя жена отлично шьёт и вяжет.Мы с собой привезли не только швейную машинку но и вязальную, которые, осмотревшись на месте успешно продали, а взамен приобрели более функциональные импортные, японского производства. Получив доступ к импортным журналам по моде супруга одевала в качественные вещи не только нас, и неплохо зарабатывала на этом.Так в магазине можно было закупить по дешёвке материал и шить юбки, трусы, которые на «ура» тоже хорошо расходились среди местных.

Еще одним способом получения дохода была беременность. Раз у тебя жена в положении и рожать будет здесь, то ты имел право на доставку сюда багажа под рождение ребенка. До восьмидесяти килограмм. Наш народ быстро смекнул сколько дефицита можно на продажу привезти. И пошли наши дамы в санчасть за справками об этом деле. Мужья махали ей перед носом НачПо и получали «добро» на официальное письмо от бригады в двух экземплярах, которое уходило родственникам в Союз и на пересылку. И вуаля ты встречаешь свой багаж с дефицитом!

Как я потом понял, особисты прекрасно знали об этом, и с целью хоть немного, хоть на некоторое время снизить объем торговли через этот канал поспособствовали уходу с этого хлебного места предыдущего врача и назначении нового, который еще не совсем оборзел, то есть моей супруги.

И вот однажды к ней пришла жена майора Вязовскина, и практически с ходу, начала открыто намекать на так необходимую ей справку о вожделенной беременности. У майора Вязовскина жена, блин,надо честно признаться, красивейшая баба. И в добавок ещё та спекулянтка. Торгу-е-е-е-е-ет... Аж дым столбом. И кликуху имела соответственно –"Купи-продай". Понятно, что когда две красивые женщины не сходятся во мнении относительно неких взглядов на житейские вопросы, то добра как говорят в народе не жди. Вся санчасть бригады с интересом слушала многие подробности личной жизни высоких договаривающихся сторон. Победила правда и принципиальность моей супруги, но ей точно не надо было говорить о том, что если «хоть волосок, упадет с голов нашей семьи, то она сообщит куда следует...»

Буквально на следующий день, с меня и супруги сняли одну из доплат к денежному содержанию. Этот акт неприкрытой агрессии был воспринят моей женой как объявление войны, и она уже повязывала шарфик перед зеркалом намереваясь посетить особый отдел бригады, как была только чудом перехвачена мной. Отвлечение ее от исполнения замысла праведной мести стоило мне немало. Мало того, что мной решительно были отложены в сторону приготовленные бутылки с пивом под пайковую воблу, так я вынужден был дать клятвенное обещание поехать с ней на два выходных дня к океану. А в следующий четверг из Москвы прилетела комиссия, которая начала проводить полную ревизию автомобильного парка бригады. В результате проверки была выявлена следующая крайне неприглядная картина — в бригаде эксплуатируется в полный рост около полутора сотен единиц списанной автомобильной техники, а новая, поставленная взамен списанной, отсутствует. То есть продана кубинцам. Это был громкий и вонючий скандал. Было заведено уголовное дело, в рамках которого было