Ехали медленно. Асфальт большей частью растрескался в крошку. Где-то его просто занесло землей, где-то успела прорасти трава. Гусеничным машинам было все равно. Они создавались для движения по любой местности, вплоть до полного бездорожья. Но сохранялся риск залезть в какое-нибудь поле смерти, провалиться в скрытую яму, попасть туда, откуда не будет выхода. Машины порою покачивало на неровностях почвы. Непривычное ощущение для сидящих за броней людей, почти всю жизнь привыкших передвигаться пешком. Да и моторы на небольшом ходу работали тише. Первый участок пути был разведан неплохо, и бээмпэшки послушно сворачивали, объезжая улицы, где не было ни прохода, ни проезда.

Пока никого на глаза не попадалось. Все живое, если оно здесь и было, на всякий случай попряталось. Лишь разок Михаилу показалось, будто что-то промелькнуло между руинами домов и тут же скрылось. Впрочем, монах был не уверен, а спрашивать у Рамзана не стал. Наводчик не обязательно смотрел в ту же сторону. Михаил не стал и вдаваться в нехитрые рассуждения о том, что когда-то здесь были оживленные районы огромного мегаполиса, куда-то мчались потоки машин, – не боевых, обычных, по тротуарам шли толпы людей, а другие толпы тем временем ехали в метро. Мало ли что было когда-то? Гораздо важнее то, что происходит сейчас. Никакие рассуждения и сожаления не воротят прежней жизни. Значит, бесполезно размышлять и сожалеть.

С верхних этажей сохранившегося здания вдруг поднялась стая рукокрылов. Летающие монстры закружились в небе, то поднимаясь повыше, то снижаясь до бреющего полета. Рамзан задрал пушку вверх, однако стрелять не стал. Попасть в быстро перемещающуюся цель очень трудно, нет смысла зря расходовать снаряды. Они еще могут пригодиться, а непосредственной угрозы, пока люди находятся под броней, рукокрылы не несут.

В этом пришлось удостовериться на практике. Наиболее агрессивный монстр не выдержал и обрушился на головную БМП. Экземпляр попался довольно крупный, связываться с таким человеку было очень опасно, а вот с броней летающая тварь ничего поделать не смогла. Зубы и когти проскрежетали по металлу, башня повернулась, и рукокрыл свалился с машины. Бээмпэшку чуть качнуло. Крыло попало под гусеницу, его мгновенно размололо, и тварь осталась агонизировать на дороге. Она еще смогла кое-как убраться с пути второй машины, но потом еще живого рукокрыла принялись азартно рвать его голодные сородичи.

Не повезло. Случившееся послужило уроком остальным, и больше нападений не было. Стая лишь кружила в вышине, как кружила бы в случае появления биороботов.

Мимолетная мысль Михаила о роботах оказалась в руку. На пересечении Серпуховского вала и Подольского шоссе метрах в ста от головной машины выскочил Рекс. И откуда взялся так близко от монастыря… Забрел, наверное, на свою беду. Он тоже успел забыть, что за машины ему попались, и немедленно поплатился за это.

Гулко заговорила автоматическая пушка. Небольшие бронебойные снаряды буквально изрешетили робота, пробили корпус, поразили важные органы, и Рекс рухнул, чтобы уже никогда не встать.

Вся схватка заняла несколько секунд. И лишь чуть больше подрагивала левая нога бронированного чудовища, да где-то внутри корпуса вспыхивали небольшие искорки, словно от замкнутой проводки.

– Ну вот и ладушки, – привычно пробормотал Михаил.

Хорошая вещь пушка 2А42! Конечно, против серьезной брони она бессильна, не для того создавалась, – только у многих ли есть серьезная броня? Еще хоть один ПТУР на случай такой серьезной встречи! Да умение им пользоваться в придачу! Без умения самое совершенное оружие превращается в кусок бесполезного железа.

БМП прошли впритык к мешающей проезду груде железа. Улугбеку пришлось даже сдвинуть люк и сесть по-походному, чтобы лучше видеть. Едва разрушенный боевой робот остался позади, как механик-водитель вновь повел машину по-боевому. Это за броней нападение того же рукокрыла не страшно. А как отхватят голову, которая одна…

Внутри машин было шумно. Совершенно не слышно, что происходит снаружи. Опытные разведчики, исходившие по Москве многие километры, привыкли полагаться на слух не меньше, чем на зрение. Любой шорох может известить об опасности. А тут…

В отличие от разведчиков монастыря, Денису и сопровождавшему его пластуну Ярополку было легче. Они передвигались на своих двоих и любой шорох услышали бы сразу. Но расплатой была гораздо меньшая скорость. Действующей техники в Кремле не имелось, ехать же вдвоем верхом было равносильно самоубийству. Там, где пеший может спрятаться, конного видно издалека.

И без того поход оказался труден. Кремль в очередной раз обложили нео, привычным маршрутом было вообще не пройти, пришлось двигаться в противоположную сторону в надежде выйти к Донскому монастырю с востока. Это сильно удлиняло дорогу, – но иногда лучше потратить больше времени и в итоге дойти, чем тупо погибнуть, не выполнив задания. Пусть даже задание заключается в том, чтобы доставить очередной ответ и вопрос.

Сложностей по пути хватало, однако до сих пор дружинникам удалось избежать крупных схваток. А совсем мелкие можно не считать. Без них на улицах Москвы не обходится. Денис помимо привычного клыча имел при себе ставший его собственным автомат Калашникова, Ярополк же обходился мечом и арбалетом.

– Ну… Пойми, арбалет бесшумен. Выстрелы же слышны издалека, и очень многие захотят подкрасться и посмотреть, кто стрелял. Главное оружие разведчика – скрытность. Если и придется драться, надо делать так, чтобы никто в стороне об этом не узнал. Когда нельзя решить проблему клинком или метательным ножом, болт – лучшее средство.

– Но скорострельность у него не та, – возразил Денис. – Когда противник один – согласен, а когда их много… Автомат – крайнее средство, если выхода уже вообще нет. Им даже робота завалить можно. Не «Маунтина» – какого полегче.

И невольно подумал: если бы пластун имел детище Калашникова, наверняка взял бы его в поход. Не вместо привычного арбалета, так в качестве дополнения к нему.

Дорога получилась дальней. Переправиться через Даниловский мост было невозможно, пришлось спускаться дальше к югу. Зато там проскочили без всяких приключений. Заплутали посланцы позже, уже на другом берегу. Замоскворечье толком не знали даже пластуны. Всяких аномалий тут хватало, и требовалось быть очень осторожным, чтобы не вляпаться в одну из них. Пришлось остановиться на ночь в каких-то развалинах, чтобы не передвигаться в кромешной темноте. Зато теперь шли намного бодрее.

Пластун внезапно вскинул руку в предупреждающем жесте, однако чуть не запоздал. Спасла реакция и постоянная готовность к неожиданностям. Рукокрыл выскочил на бреющем полете из-за развалин и уже спустя пару секунд атаковал дружинников. Мужчины едва успели отпрыгнуть в разные стороны. Крылатое чудовище проскочило мимо, клинки напрасно рассекли воздух. Разумеется, повторная атака последовала немедленно. Еще счастье, что рукокрыл был один. Дружинники успели сделать пару шагов к ближайшей стене, и им тут же вновь пришлось отпрыгивать. Только теперь монстр в последний момент чуть изменил направление и попытался достать Ярополка. Пластун едва ушел в перекат, однако и его удар пропал даром. Как и взмах Дениса. Тварь оказалась матерой. С неожиданной ловкостью она умудрилась развернуться почти на месте и снова обрушиться на еще не вставшего пластуна. Воин вновь попытался перекатиться, одновременно выставляя на пути рукокрыла клинок. Монстр извернулся опять, но за двумя жертвами сразу следить он не мог. Впрочем, Денис дотянуться до рукокрыла клычом тоже был не в состоянии. Пришлось схватиться за автомат, – благо затвор был взведен, и короткая очередь прозвучала вовремя.