Держальниками называли молодых людей из бедных дворянских семей. Жили и служили боярам, сопровождали на выходах. А рынды – более высокий уровень. В рынды брали молодых людей рослых и широкоплечих из семей придворных. Это была первая, начальная ступень продвижения по службе, карьерной лестнице. Называли так телохранителей царских. На торжественных приемах во дворце или Грановитой палате они стояли по обе стороны от трона в парадной одежде. В таких случаях надевали шитые серебряной нитью турецкой работы кафтаны, отороченные горностаем, остроносые сапоги, высокие шапки меховые. На груди две длинные золотые цепи. При царских выездах в войско или город форма одежды была попроще, из вооружения – бердыши. При приеме царем иноземных послов на плечах у рынд серебряные топорики были, как знак. Рынды жалованья не получали, служили ради чести, но к праздникам – церковным, тезоименитства – получали от государя подарки. Над рындами был главный рында, а у рынд – подрында, чистивший одежду, помогавший одеваться. Число рынд при дворе было невелико, несколько десятков.

Чувствовалось – ревнует десятник к рындам, к государю приближены. А стрельцам дорога туда заказана: происхождением не вышли, знатностью. Куда со свиным рылом в калашный ряд?

Онуфрий подвел Алексея к топчану в воинской избе.

– Твой будет. Порядок соблюдай, как у всех. Утром построение, развод караула. Учую, что пьян, получишь розги, а вне службы не возбраняется. Как говорится – ее и монахи приемлют.

– А что изба пустая?

– Кто в карауле, другие по домам.

– Так не воскресенье?

– Жалованье скромное. Как на духу скажу, многие, кто москвичи, лавки пооткрывали, людей наняли для торговли. А что ты хочешь? Семьи у всех, детей полный дом, кормить-поить-одевать надо.

– Знаю о сем.

– Опекуны да прилипалы, что с троном царским рядом, все больше о своей мошне заботятся, а государь в лета не вошел. Подрастет, оженится, сам править будет, глядишь – наладится. Хворый он, да сам еще увидишь.

– Как насчет обеда? Живот своего требует.

– В восемь завтрак, после заутрени. Обед в два часа, ужин в семь. Часы на башне видел?

– Видел.

– Каждый час звоны бьют. Удобно, когда в карауле. Стоишь где-нибудь, скажем – у Боровицкой башни. Часов не видать, а перезвон слышен. Знаешь, сколько до смены стоять осталось.

Часы в Кремле появились еще в 1585 году, установлены были на трех башнях: Тайницкой, Троицкой и Фроловской. Башня Фроловской называлась, а ворота – Спасские, и башня впоследствии Спасской называться стала. Часы выглядели не так, как современные, об одной часовой стрелке были, без минутной, и циферблат не такой.

– Ты в Кремле раньше не был? – поинтересовался Онуфрий.

– Сегодня впервые, полковник стрелецкий привел. Я же рязанец, а служил в Лифляндии. Москва мне не знакома.

– Егор! – окликнул писаря десятник. – Проведи новичка по Кремлю. Покажи, где караулы стоят, как башни да дворцы называются, чтобы знал человек.

Писарь сеял мелкий песок. Со стороны – детское занятие, да писарю без него никак. Песочком мелким, сеяным, присыпали из песочницы, вроде солонки, чернила, дабы не размазались, потом сдували. Бумага, а тем паче пергамент или папирус стоили серьезных денег, их берегли. Лист бумаги стоил одну копейку, как и курица на торгу.

Судя по всему, писарь служил в стрелецком полку в Кремле давно. Повел Алексея, об увиденном рассказывал не хуже гида.

– Это Чудов монастырь, за ним Вознесенский собор. Туда стрельцы могут только без оружия заходить и вне службы. Монахи сами за порядком следят, хотя прихожан много бывает. Караулы у ворот стоят, у всех четверых, это в обязательном порядке. Коней запрещено в Кремль пускать. За стенами, с той стороны, коновязь есть. Будь ты хоть боярин, а коня на холопа оставь, пешочком пройди, надвратной иконе поклон отбей. На коне только царю можно. Еще караулы у всех дворцов стоят, у Оружейной палаты, на Ивановской и Соборной площадях. Кроме того, почитай на всех башнях, особенно на Оружейной и Водовзводной.

Писарь провел Алексея по периметру вдоль стен с внутренней стороны, назвал все башни.

– Запомнить должон! Случись нападение какое али пожар, ты точно знать должен, куда мчаться надо. Вот где Петровская?

Запомнить все двадцать башен сразу не удалось. Спасскую, Троицкую или Боровицкую знают почти все.

– Особо почетно у Теремного дворца, у Золотых царицыных палат либо у Грановитой палаты в карауле стоять. Там самые проверенные и вышедшие статью, все же государь каждый день бывает либо послы.

Прогулка получилась долгой, одни стены Кремлевские на два километра с гаком тянулись, а еще внутри постройки обходили. Алексей в Кремле бывал в свое время, даже в Оружейной палате был и Алмазном фонде. Только выглядел Кремль в царствование Федора Алексеевича совсем не так, как современный. Придя к власти, большевики разрушили собор Спаса-на-Бору, Чудов, Вознесенский и Афанасьев монастыри. Зато водрузили безликую бетонную коробку Дворца съездов, режущую глаз своей заурядностью среди старинных, искусно сделанных построек. Умели в старину строить, добротно, красиво, на века. Сравнение было не в пользу современных архитекторов. Наверное, коммунистический режим довлел.

Стрельцы при обходе писаря приветствовали, по положению он выше рядовых стрельцов был, но ниже десятника. Для того чтобы писарем в сотне или полку быть, надобно писать грамотно и красиво, считать. Такими талантами обладали немногие, иной десятник вместо подписи крестик ставил.

И Царь-колокол еще не существовал. Но когда после обеда Алексей вышел на Красную площадь, обнаружил у Лобного места Царь-пушку, которую именовали «Большим дробовиком». Стояла она не на чугунном лафете, а на отесанных бревнах, как крепостные тюфяки.

А со следующего дня уже в караул. Поставили его вместе с двумя стрельцами, служившими не один год, да на место спокойное, на Беклемишевскую башню. Вид с нее на Москву-реку открывался великолепный. Лодки проплывали, бабы на мостках белье стирали.

Стрельцы сразу уселись в кости играть.

– А мне что делать?

– За городом смотри. Как неприятель появится али пожар случится, ты нам шумни.

Алексей расхаживал по каменному помосту, периодически слышал бой часов Фроловской башни. Через четыре часа караул сменили. Все последующие караулы Алексей нес в разных местах. Как он понял, десятник специально ставил, чтобы особенности изучил. Кроме переходов по стенам, были еще тайные ходы. В самих стенах, толщина которых была от трех с половиной до шести с половиной метров, даже комнатки внутри были. Только на одну башню не попал – на Константино-Еленинскую. Потому как там застенок был, пыточный или Разбойный приказ. Оттуда иной раз доносились приглушенные вопли пытуемых. Башню эту старались обходить стороной как стрельцы, так и горожане, проходившие мимо с наружной стороны стены. Нехорошее место, дух злой. Да и вид башни был угрюмый, мрачный, а не торжественно-величавый, как Боровицкой, Арсенальной или Фроловской.