— Привет! — неожиданно первым обратился к девушке Антон. — Надеюсь, вы сделали нужный материал для своей телекомпании? Судя по вашему виду, времени вы даром не теряли.

Сперва Элис не поняла, то ли он насмехается над ней, то ли действительно снизошел до сочувствия. В последнее ей как-то с трудом верилось. Недавняя стычка мешала взглянуть на летчика другими глазами. Рядом с элегантным пилотом Элис особенно остро ощутила собственную неопрятность, нелепые громоздкие ботинки на ногах. Обувь была незаменима во время трудного перехода, но теперь, очевидно, смотрелась на ней как седло на корове. Да еще опухшее от множественных укусов лицо, потрескавшаяся кожа на руках. Боже праведный, какой же страшненькой, должно быть, она выглядела в глазах этих мужчин!..

Элис как-то вся подобралась, будто съежилась.

И здесь к ней на помощь неожиданно пришел Антон. Он решительно шагнул к девушке и со словами «я помогу» снял со спины груз, опустил на землю тяжеленный рюкзак. Элис сразу распрямилась, ощутив долгожданную легкость, машинально тронула горячими сухими ладошками вспыхнувшие было щеки, прибрала торчащие в разные стороны волосы.

Между тем Володя, закончив заправку, удивленно вытаращился на командира. Он знал, что Качалин холостяк и имеет полное право приударить за прекрасным полом, но ухаживать за этой… Про таких у них в старой деревне на Енисее говорили: «Ни кожи ни рожи…» И чего командир в ней нашел?

Апатичный Усольцев, тоже скользнув меланхоличным глазом по незнакомке и не найдя в ней ничего привлекательного, равнодушно отвернулся, возвращаясь в состояние тихого созерцания. Время от времени он прикладывался к банке с пивом. Отдыхал.

Элис, увидев в руках Усольцева эту банку, судорожно сглотнула, чувствуя, что язык будто прилип к нёбу. Очень хотелось пить. Она провела рукой по обветренным губам. Антон угадал ее желание раньше, чем она что-то успела произнести. Он быстро подвинул девушке свободный ящик, на котором недавно сидел сам, и почти силой, положив руки ей на плечи, усадил. Бросившись к машине, где у них хранились запасы воды и продуктов, принес две банки колы и, распечатав, подал ей в руки.

Элис, почти не отрываясь, осушила обе банки, перевела дух и благодарно сказала:

— Спасибо, вы меня спасли. Теперь я у вас в долгу.

— Вам видней, — улыбнулся Антон, искренне довольный, что ей стало получше. Его порадовали внезапно засветившиеся отчаянной голубизной ожившие глаза. И уж окончательно Элис покорила Антона необыкновенно трогательным жестом, когда медленным движением пальцев поправила колечки волос за маленькими аккуратными ушами. Антон углядел, что ногти у девушки коротко подрезаны и давно не знали маникюра. Зато они знали грубую работу, о чем свидетельствовали мелкие трещинки и порезы на коже. Антон видел, что в джунглях ей пришлось нелегко. Во всяком случае, свой журналистский хлеб она отрабатывала сполна.

Элис перехватила изучающий взгляд Антона, и тот, захваченный врасплох, неожиданно растерялся. Но глаз не отвел, смотрел ей прямо в самую душу, проникаясь все большим уважением к этой с виду очень хрупкой девушке и понимая, что уже покорен ею и никогда ни в чем не сможет отказать. Это было удивительно и странно, но он вдруг почувствовал, какой неудержимой силой его тянет к Элис, как хочется обнять ее, пригладить пахнущие ветром и кострами волосы, неторопливо расспросить, как она жила раньше и как обходилась без него. Почему-то Антон сразу, мгновенно ощутил, что они с Элис и есть те две половинки, которые носит ветром по земле, но рано или поздно непременно сводит друг с другом. Элис с тихой улыбкой посмотрела на Антона, словно угадала его тайное желание, а, скорее всего, так оно и было, потому что женщины гораздо тоньше чувствуют, и обнадеживающе улыбнулась ему. Не дежурной, отстраненной улыбкой проходящего мимо человека, а как давнему знакомому, которому многое позволено. И разговора-то пока никакого не было, они даже не успели познакомиться, но оба интуитивно ощутили внезапную тягу, какое-то родство еще нераскрытых душ.

— Меня зовут Элис Петерсон, — улыбнулась девушка. Освежившись, она чувствовала себя получше. — Я корреспондент телеканала «Время новостей». Это в Ванкувере, Британская Колумбия, Канада.

— Антон Качалин, командир экипажа вот этой машины.

— У вас, по-моему, болгарское имя. Вы болгарин?

— Ну что вы, Элис? — засмеялся Качалин. — Мы русские. Прилетели сюда из Сибири. Наверное, слыхали про Тюмень, где качают нефть и газ? Слыхали? Вот мы как раз из того благословенного края, где двенадцать месяцев зима, а остальное лето.

— Интересно, — улыбнулась Элис. — А говорите вы по-английски совсем недурно. Знаете, — помедлив, призналась она, — тогда, в первый раз, я почему-то приняла вас за немцев. Тех немцев, восточных, которые еще не полностью освободились от комплексов.

— В самом деле? — развеселился Антон.

— Так оно и было, — заверила девушка. — Но откуда такое знание языка? Я вот пыталась учить русский, но там исключений больше, чем правил. Дважды начинала ходить на курсы и отказалась.

— Неужели не хватило настойчивости? Что-то мне с трудом в это верится. А выучить можно и китайскую грамоту, коли нужда заставит. Я ведь по необходимости вызубрил английский, занимался самостоятельно французским. В начале девяностых, когда исчез с карт Советский Союз, а российские границы распахнулись настежь, тоже решил махнуть на заработки за рубеж. Списался с одной фирмой, язык подучил. Но ехать не пришлось — так уж личные обстоятельства сложились. Однако ничего ведь даром не пропадает, теперь вот, как видите, сгодилось. Могу говорить с вами, и, кажется, неплохо вас понимаю.

Элис поднялась.

— Извините, что от работы оторвала, — сказала она, — пора и мне идти. Хорошо бы засветло устроиться на ночлег. Пойду к врачам, у меня там знакомая докторша.

— Хорошо, — с сожалением согласился Антон, — я помогу донести вещи. — И, не дожидаясь ответа, взвалил себе на спину поклажу журналистки, где, очевидно, кроме одежды, был и спальник, и видеоаппаратура. Вес приличный. По густым зарослям и порожняком-то намаешься, а про груз и говорить нечего. — Мы вылетаем завтра утром. Приходите пораньше, пожалуйста, не опаздывайте.

— Я все поняла, — ответила Элис, — приду вовремя.

— Командир! — вдруг окликнул Качалина Володя. — Кажись, идут нас разгружать. — Он кивком головы показал на приближающуюся разномастную толпу во главе с двумя вооруженными часовыми в полевой форме.

— Добро, — удовлетворенно сказал Качалин, — вот вы с Усольцовым и присмотрите за хозяйством, пока я отлучусь. Надеюсь за пятнадцать минут здесь ничего чрезвычайного не произойдет, а? Ты все понял?

— Ладно, сделаем, командир, — без особого энтузиазма согласился механик.

Едва справились с разгрузкой, как сразу, без наступления сумерек, опустилась черная тропическая ночь. В гостевую палатку, где располагалась «гостиница», возвращались уже в темноте, подсвечивая дорогу фонариком.

Коменданте на этот раз не подвел. Пилотам действительно принесли сносный ужин: вареные макароны и жареную рыбу.