что он принял пурпур только под давлением, опасаясь за собственную жизнь. Однако до сих пор речь шла о требованиях солдат, теперь же говорилось об общественном решении, и это стало совершенно новым явлением. Майориан утверждал себя как лидера всего общества. В этом русле находится и его заявление, что власть он принял для того, чтобы не жить только для себя и не быть неблагодарным по отношению к государству, в котором рожден. Это — явная отсылка к традиционным римским ценностям. Майориан призывает сенат разделить с ним государственные дела и обязуется оградить сенаторов от доносов и клеветы. Создается впечатление возвращения чуть ли не к временам Антонинов. Насколько искренне был Майориан, заявляя все это, сказать невозможно, но стремление установить хорошие отношения с итало-римской сенаторской знатью несомненно. Значение сената в это время выросло. Еще Аэций сумел установить хорошие отношения с этим органом, и тот активно поддержал его в борьбе с его соперниками[49]. Майориан пошел по тому же пути.

Этим стремлением явно объясняется и назначение префектом претория Италии Басилия, принадлежавшего к знатному и имеющему большое влияние в сенате клану Дециев-Цейониев[50].

В этом же эдикте упоминается Рицимер, названный «нашим родственником и патрицием» (parente patricioque nostro). Патрицием Рицимера, как уже говорилось, сделал или Маркиан, или Лев. А как родственник он появляется впервые, и происходит это в официальном документе. В свое время parentes императора назывались Стилихон (ILS 795) и Констанций (ILS 801), но они оба были действительно родственниками Гонория — его тестем и зятем.

О родственных связях Рицимера и Майориана ничего не известно, и, по-видимому, их и не было. Поэтому более вероятным прецедентом является положение Аэция. Валентиниан не раз, и тоже в официальных документах, называл Аэция parens patriciusque noster (Nov. Valent. 17; 33), т. е. точно так же, как Майориан — Рицимера, хотя действительным родственником императора Аэций не был (а лишь планировал). Такое наименование должно было подчеркнуть особые отношения между императором и патрицием[51]. Видимо, то же самое подразумевалось под наименованием родственником Рицимера: подчеркивалось его особое положение в государстве и его роль в осуществлении императорской власти. Рицимер упоминается в связи именно с военными делами (rei militaris… cura). Создается впечатление, что между императором и патрицием произошло своеобразное разделение полномочий: Рицимер занимается военными проблемами, а Майориан — внутренней политикой. Возникновение такого властного трандема подчеркивается фактом, что следующим за Майорианом консулом Запада становится Рицимер.

Действительно, в 458 г. Майориан активно занимался законотворчеством. Известно о 12 актах, в качестве новелл Майориана включенных в Кодекс Феодосия; правда, последние три известны только по их названиям. Эти акты охватывали широкий круг вопросов. Продемонстрировав свое желание установить чуть ли не партнерские отношения с сенатом, Майориан стремится восстановить положение куриалов, которых он называет нервами государства и сердцем городов (Nov. 7). С этой целью он восстанавливает старые установления, запрещающие переход в другие сословия, продажу куриалами имущества без согласия курии, телесные наказания куриалов, наказания корпорации за проступки отдельных лиц, вымогательство чиновниками и наместниками подарков и услуг. Этим же законом был введен новый порядок городских налогов и ограничены угощения наместников за счет города. Майориан также установил, чтобы дочери куриалов в случае выхода замуж за куриала другого города в своем городе оставляли только одну четверть своего имущества, а остальное могли взять с собой, поскольку в новом городе они, несомненно, родят тоже куриалов. Майориан стремился вообще предотвратить упадок городов, особенно уменьшение численности их населения, вызванное, по его мнению, действиями некоторых потерявших стыд лиц, вынуждавших многих горожан покидать города. С целью предотвращения этого явления он преобразовал должность defensor civitatis, которого должны были назначать провинциальные наместники и утверждать сам император (Nov. 3). До сих пор такого «защитника» выбирали местные клирики, верхушка городов (honorati), крупные землевладельцы и куриалы, а утверждал префект претория, и при этом ведущую роль реально играл епископ[52]. Этим законом Майориан стремился, с одной стороны, освободить «защитника» от влияния местных властей, а с другой, поднимать эту должность на более высокий уровень и придать ей бóльший авторитет. Другим, несколько более ранним, законом (Nov. 2) Майориан упорядочивал систему налогов, устанавливал выплату налогов тремя частями, резко осуждал превышение власти в налоговой сфере наместникам и высшими чиновниками вообще. С другой стороны, должны были сурово наказываться владельцы и управляющие крупными имениями, уклоняющиеся от выполнения своих обязательств перед государством.

Одновременно прощались недоимки, имевшиеся до сентября 457 г., исключая недоимки свиноторговцев, поскольку в таком случае было бы нарушено снабжение городов и в первую очередь Рима.

Это исключение очень характерно: император демонстрировал этим свою заботу о горожанах, особенно жителях Рима. Прошло всего два года после страшного вандальского разгрома, и город начал постепенно восстанавливаться. При этом, однако, часто для восстановления частных жилищ использовались камни и фрагменты общественных зданий. Специальной конституцией, направленной 11 июля 458 г. префекту Рима Эмилиану, Майориан запрещал такую практику и грозил строгими наказаниями за нее, а в случае необходимости разрушения какого-либо общественного здания только сенат мог это разрешить. Зато эта конституция требовала украшения общественных зданий, которые и составляют величие Города (Nov. 4).

Подчеркивание необходимости сохранения величия Рима было неслучайным. Майориан позиционировал себя как восстановителя древних римских ценностей и старинных добродетелей.

Явно подражая Августу, с учетом уже, разумеется, совершенно иного времени, Майориан, которого, как и первого принцепса, заботит уменьшение количества граждан, занимается семейными проблемами[53]. Он издает особый закон о прелюбодеянии (Nov. 9), а также требует, чтобы вдовы в возрасте до 40 лет обязательно выходили замуж в течение пяти лет после смерти супруга, и с этим связан запрет пострижения в монахини девушек и бездетных вдов до сорокалетнего возраста. Более же старшие вдовы при своем уходе в монастырь должны были половину имущества оставлять родственникам или при их отсутствии фиску (Nov. 6).

Этим законом Майориан практически вмешивается в церковную сферу. Эту сферу он не обходил и непосредственно. Одним из его законов (Nov. 11) запрещалось делать людей клириками без их добровольного согласия, но зато подчеркивалась юрисдикция папы над остальными епископами.

При всем разнообразии законов Майориана в них прослеживается определенная тенденция. Его целью было сохранение (а фактически восстановление) Romani orbis status, как он определил это сам в своем первом законе. Повышение роли сената, укрепление городов и их курий, реорганизация налоговой системы, восстановление блеска Вечного города — все это должно было привести к возрождению «доброго старого времени», В этом плане Майориан походил на Юлиана. Но в отличие от Юлиана, считавшего восстановление язычества непременным