— Дверь! — завопил Пончик. — Тут стенка была, а теперь — дверь!

Молча оттолкнув Шурку, Сухов ринулся в открывшийся проход — тащить обратно дурака разобиженного. Судя по разлитому вину, ещё и в нетрезвом состоянии…

Толчком распахнув вторую створку, Олег словно вернулся в ту же комнатушку, но куда более похожую на прибежище алхимика. Трое парнюг деревенской наружности волокли спелёнутого хронофизика, а особа духовного звания в облачении монаха-бенедиктинца поддавала пленнику по рёбрам.

Вырубив монаха ребром ладони по тощей, кадыкастой шее, Сухов резко развернул к себе туповатого челядина, облапившего Акимова, — хронофизик, замотанный в сеть, едва трепыхался. От сильного рывка верзила устоял, а в следующее мгновение заработал прямой в голову, да и повалился на пол.

Двое его подельников, углядев ещё одного демона во плоти, заорали благим матом и кинулись прочь. Следом за челядью умотал и монах, а поверженный, трубя дурным голосом, сбежал окарачь. Быков хорошенько пнул его в откляченный зад, придавая ускорение.

— И вы здесь? — резко спросил Олег. — Уходим!

— Поздно… — выдохнул бледный Шура, лапая кирпичную стенку.

— А, ч-чёрт…

Присев, Ярослав размотал Виктора. Тот сопротивлялся поначалу, а потом, разобрав, кто с ним рядом, скривил и без того зарёванное лицо.

— Ребята… — пролепетал Акимов. — Вы здесь… А я… Это… Простите! Я, как дурак, конечно же, спьяну… И вас… Отсюда не вернуться назад — канал односторонний, из будущего в прошлое…

— Поздравляю, — холодно сказал Сухов, — опыт удался.

— Но можно попробовать в Доминикане, — мямлил Виктор, — или на Памире… Нет, лучше всё-таки в Доминикане… Там канал из прошлого в будущее…

— Вообще-то, на дворе — Средневековье, — сухо заметил Быков, — и нету никакой Доминиканы. Есть Эспаньола, остров под властью испанской короны, а вокруг оного рыщут пираты, флибустьеры и прочие корсары. И как туда попасть, уцелев по возможности?

Глядя на разнесчастного учёного, Олег смягчился.

— Ладно, — проворчал он, — будешь должен.

— Буду! — с готовностью вскинулся хронофизик.

— Чтоб вернул нас в 2012-й. Понял?

— Понял! Верну, конечно же! А…

— Что?

— А никто не заметил индекс на пульте? — робко осведомился Виктор. — Там табло такое… Хотя бы четыре последних циферки!

— Один, шесть, два, семь, — припомнил Шурик. — Угу…

Акимов побледнел ещё пуще.

— Добро пожаловать в 1627 год, — сказал он страдальческим голосом.

— Попали! — хмыкнул Быков и заговорил наигранно-весёлым тоном: — Усё как у кино — мушкетёры дерутся с гвардейцами кардинала, а герцог Бэкингем строит козни Людовику XIII!

Сухов глянул на Пончика. Тот шмыгнул носом и пробормотал:

— Сбылась мечта идиота… Угу.

Олег смолчал. В нём не было страха, но росла печаль. Разум словно всё время к душе обращался, подбадривая: «Всё путём! Прорвёмся!» — а та грустила, смиренно принимая удары судьбы. Сухов усмехнулся.

В который раз между ним и Алёнкой встают века… И тут же замелькали мыслишки, веселенькие такие, суетливые думки, принося странное облегчение: даже в позднем Средневековье сгодятся все его навыки… Тут он на своём месте.

— Ну что ж, — разлепил губы Олег, — дружно крикнем: «Виват король!» Служили мы Людовику Заморскому, послужим и Людовику Справедливому.[9]

— Выходим? — неуверенно спросил Яр, выглядывая на лестничную площадку. — Слушайте, а ведь холодно! Не дай бог, зима!

— Если приборы не испортились, — слабым голосом сказал Виктор, — должно быть лето, конечно же. Середина августа, плюс-минус…

— Ёш-моё, тут такой плюс, что больше на минус похож, — проворчал Быков, обнимая себя за плечи.

— Наверное, из погребов тянет…

— Давайте сразу договоримся, кто мы, — поднял руку Пончик. — Вы с Яриком будете дворяне, а мы с Витей типа в услужении у вас. Угу…

— В услужении? — механически повторил Акимов.

— Да! — сказал Шура агрессивно. — Объяснить? Мы с тобой лишь с ножом и вилкой научены обращаться, а они — с мечами! Нет, если ты умеешь фехтовать, то давай, я с удовольствием сыграю слугу трёх господ.

— Да нет, нет! — замахал хронофизик руками. — Чего ты? Я же просто так спросил…

— Тогда я угнетаю Витьку, — решил Быков, — а ты — Понча.

Олег кивнул и двинулся к выходу.

— Пошли, — бросил он.

— Минутку! — встрепенулся Виктор. — Минуточку! А мобильники при вас? У кого что есть вообще?

В карманах у честной компании завалялось три смартфона и простенький Олегов мобильник «Верту».

— А это что у тебя? — поинтересовался Шурик, углядев на ладони у Виктора аж два приборчика — обычный «сотик» и что-то непонятное, с тёмным экранчиком.

— Детектор хронополя…

— А кому ты звонить собрался? — насмешливо спросил Быков, подкидывая сотовый.

— Это не звонить, — серьёзно ответил Акимов. — Ради бога, не теряйте мобилы! Активатор я попробую слепить из подручных средств, конечно же, но без процессоров… — Он многозначительно покачал в ладонях сотовые. — А проц в айфоне обрабатывает по миллиарду-полтора операций в секунду! Шикарно.

— Храним, как ладанки, — проговорил Сухов, вешая свой сотик за ленточку на шею и пряча его под рубаху. — Как иконки! За мной шагом марш.

Из донжона Олег спустился по лестнице, только выводила она не к развалинам господского дома, а в главный зал его, скупо освещённый через узкие стрельчатые окна с витражами. Пол был выложен плитами в шахматную клетку, у стены громоздился необъятный камин, в котором быка жарить впору.

Народу тут хватало. Когда Олег со товарищи показался в дверях, толпа с глухим ропотом отступила — кто к стене жался, кто подался к выходу, от греха подальше, а вот человек десять остались на своих местах. В куртках и штанах, кое-кто в кирасах, они держали в руках тяжёлые мушкеты и вид имели весьма воинственный.

Завидев Сухова, из-за спин мушкетёров вышагнул, сильно хромая, дородный краснощёкий мужчина в камзольчике, в смешных брючках, похожих на панталоны, заправленные в ботфорты, и в шляпе с обтрёпанными страусиными перьями.

— Мушкеты на сошки! — вскричал он зычным голосом, выхватывая шпагу из ножен. — Раздуй фитиль!

Вояки, более всего смахивавшие на крестьян, суетливо выставили вильчатые сошки, укрепляя на них длинные стволы мушкетов.[10]