Платье повседневное, как и соломенная шляпка, которую я надела под него, но я на самом деле приложила много усилий, чтобы уложить мою буйную афро-шевелюру и ещё надела несколько браслетов и длинную подвеску, спускающуюся в мое декольте. Добавьте к этому убийственные серьги, так что выгляжу я блестяще.

— Я просто жду начала репетиции свадьбы.

Репетиция свадьбы была специально назначена за три дня до большого дня, чтобы мы, девочки, могли устроить девичник завтра вечером. Ава потребовала, чтобы девичник мы устроили в этом раю. Пару недель назад мальчики гуляли на мальчишнике.

Затем у нас будет один день, чтобы восстановиться к важному дню. На следующий день после свадьбы мы все разъезжаемся по домам, а Зандер, Ава и их сын Дженсен отправляются в свадебное путешествие.

Неделя на Багамах — это прекрасно, даже если их невозможно уговорить не брать с собой Дженсена. Для меня взять с собой малыша значит убить все настроение, но они решительно настроены взять его с собой. Ван, почти шестнадцатилетний брат Зандера, останется, чтобы продолжить наслаждаться своими летними каникулами дома, не рискуя подслушать что-нибудь, что может повредить его психику. Он сам так сказал.

Честно говоря, после того как я сама застукала Аву и Зандера в его кабинете, должна сказать, он сделал правильный выбор.

— Ах да, свадьба, на которую мы все собрались. — Боуэн быстро закатывает глаза, и из меня вырывается самое ничтожное хихиканье.

Он просто улыбается шире, положив руку мне на локоть.

— Может быть, позже мы встретимся на нашем собственном празднике? — он подмигивает, и мне сразу становится неловко, что этот человек только что сделал мне непристойное предложение перед моим отцом. Однако, бросив на него быстрый взгляд, обнаруживаю, что он повернулся к нам боком и разговаривает с кем-то другим.

— Ну, я… Эмм… — ага, я не могу подобрать слов, чтобы ответить.

Саша Дженнингс потеряла способность составлять предложения.

Я ведь всегда Мисс Крутая. Я никогда не была косноязычной и не мямлила перед парнями. Но полагаю, что это не просто какой-то парень. Это мужчина. Настоящий мужчина.

Моё тело дрожит от одной только мысли, что я позволю этому человеку управлять моим телом. Держу пари, он может заставить меня петь всего от нескольких прикосновений, от нескольких слов.

— Саша, дорогая, только не говори мне, что ты приехала сюда без кавалера! — мама, второй человек за вечер, который пытается обломать мне кайф.

— Мама! — рявкаю я на неё, не в силах удержаться от такого визга.

«Очень привлекательно, Саша!»

— Тебе почти тридцать. Когда ты уже перестанешь так легкомысленно относиться к своей жизни и…

— Мы действительно собираемся обсуждать это прямо сейчас? — я обрываю её, впиваясь в неё взглядом, к которому она, к сожалению, невосприимчива.

— Да. Ты никогда не отвечаешь на мои звонки и…

— Мама! Разве ты не видишь, что я разговариваю с этим славным мужчиной? — я выпучиваю на неё глаза, и её внимание, наконец, переключается на Боуэна.

— О, мистер Пизор, как приятно снова встретиться с вами, — мама позволяет ему поцеловать ей руку.

Меня вот-вот стошнит от соблазняющей улыбки, которой она одаривает его, окидывая взглядом его тело.

«Какого чёрта!»

— Миссис Дженнингс, рад снова вас видеть, — он даже слегка кланяется, хотя не отводит взгляд от меня, и тут же подмигивает.

Внезапно мне становится тепло, и я широко улыбаюсь ему.

— Я только что спрашивал вашу сестру, — он делает паузу, в то время как мама радостно визжит на это фальшивое, целующее задницу замечание, — не хочет ли она сопровождать меня в…

Я задерживаю дыхание, ожидая слов, которые мне так хочется услышать, но тут весь кайф обламывает незнамо откуда появившийся третий человек.

И это чёртов Деклан Локвуд.

— Детка, репетиция вот-вот начнётся, — он обвивает рукой мою талию и прижимает к себе.

— Детка? Подожди-ка, это твой парень? — осторожно спрашивает мама, блуждая взглядом по Деклану. На этот раз взгляд не чувственный, а оценивающий. Скорее всего, она пытается выяснить, богат он или нет. Судя по хмурому выражению её лица, видимо, она пришла к неутешительному выводу.

Я пытаюсь спасти себя от того, что собирается сделать Деклан. Он, вероятно, издевается надо мной, потому что он самый большой придурок в округе.

— Конечно, он…

Я не могу вымолвить больше ни слова, потому что Деклан предотвращает моё отрицание поцелуем, крепко удерживая меня на месте, чтобы я не могла убежать. Честно говоря, я слишком потрясена таким поворотом событий, чтобы сопротивляться.

Однако когда он пытается просунуть свой язык мне в рот, я просыпаюсь от этой странной альтернативной реальности, в которую неизвестно как попала, и сильно прикусываю его нижнюю губу, отчего он отстраняется.

— Деклан! Что, чёрт возьми, ты вытворяешь? — рявкаю я, толкая его в грудь. Этот мускулистый болван едва сдвинулся на дюйм.

— Извини, детка, знаю, тебе не нравится, когда я целую тебя на людях, но ты просто неотразима в этом платье, — бурчит он. Его глаза почти умоляют меня, в то время как напряжённая улыбка касается его губ. Губ, которые в настоящее время испачканы моей помадой.

У меня отвисает челюсть. Не только потому, что Деклан впервые за почти двадцать лет, что я его знаю, сделал мне комплимент, и потому что крошечная часть меня действительно находит его невероятно очаровательным с моей помадой, размазанной по лицу, но и потому, что он пытается продолжать эту уловку.

— Я… Что…? — я снова теряюсь в словах. Затем моё сердце ухает в пятки, когда Боуэн быстро и разочарованно кивает мне, затем с извинением удаляется.

Моя мать фыркает, бросая на меня ледяной взгляд, затем следует за ним.

Как только они поворачиваются ко мне спиной, Деклан убирает руки, словно я его обожгла.

— Какого хрена? — шиплю я на него, внезапно осознав, что вокруг начинают собираться новые гости.

— Действительно, какого хрена. Ты знаешь, кто этот засранец? — Деклан оборачивается ко мне. Он на целых тридцать сантиметров выше меня и, вероятно, вдвое или втрое тяжелее моего веса. Однако меня не волнует, что он может раздавить меня. Мне всё равно, что он сильнее меня. Меня просто волнует, почему он переступил черту, и мне очень хочется стереть эту ухмылку с его лица.

— Единственный засранец которого я вижу поблизости — это ты! — я сильно тыкаю его в грудь, уже зная, что, вероятно, повредила палец, а вот ему хоть бы хны.

Он хватает меня за запястье и прижимает к своей груди, напирая прямо на меня, чтобы я не могла убежать от его слов или