мне сказал, что она не будет оплачена. Типа это дань бандитам, но взамен они нас не будут трогать. Я только спросил его о том знал ли он об этом сначала. Ответил, что знал. Я промолчал и только выразительно посмотрел ему в глаза, а он изобразил печаль.

Заказы по монтажу видеонаблюдения поступали регулярно, и наша фирма нормально выживала. Но доход мой сократился до 400 долларов и без всяких процентов. Нам с Вильте вполне хватало.

Ближе к Новому году Вильте объявила, что нам надо подать документы на «грин-кард» США, тем более там есть регулярные лотереи и многие уже её выиграли.

— Зачем? — спросил я.

— Надо уезжать отсюда. Здесь нет перспектив. Уедем в Америку — это огромная страна с гигантскими возможностями. Давай попробуем! Ну что мы теряем? А вдруг выйдет?

— Нам пока что и здесь нормально.

— Пока. Только пока. А что дальше. Давай попробуем! Всегда сможем вернуться и уж то что мы здесь зарабатываем — всегда заработаем, вернувшись. Это гроши. А стабильности нет никакой.

— Страшно. И язык мы не знаем.

— Язык мы не плохо с тобой уже подтянули. Продолжим. Там вообще быстрее пойдёт.

— Кем там работать?

— Я найду себе работу. Читаю, что у них очень востребованы такие специалисты как я. И ты себе работу найдешь. Говорят, что тот, кто умеет работать руками в Америке всегда работу найдёт.

— Страшно. Это уже совсем чужбина.

— Это страна эмигрантов. Там все когда-то туда впервые приехали, засучили рукава и начали пахать. Кто пахал, тот добился успеха. Там труд ценят, не то что у нас. Ну что мы с тобой такие глупые? Мы глупее других?

— Вильте, я не хочу!

— Да не бойся ты! Ну ты же у меня такой сильный, настоящий мужчина! Воевал. Командиром был на войне. А тут боишься?

— Язык. Нет языка — нет работы.

— Нам не скоро еще представится возможность уехать. Всё это долго очень. Ну что мы не в состоянии язык выучить? — воскликнула Вильте произнеся эту фразу полностью по-английски.

Я рассмеялся не только от того что она смогла произнести фразу, не только от того что это было впервые, когда ни одного русского слова, а ещё потому что и я её полностью понял. Наши занятия языку уже приносили плоды.

— Витя, я не оставлю тебя в покое. Связав свою жизнь со мной, ты не будешь спокойно лежать на диване у телевизора. Не с той женщиной ты решил связать судьбу. Мы постоянно будем к чему-то стремиться. Тебя что ли устраивают эти рэкетиры, эти бандиты, это беззаконие? Ты так и будешь терпеть, когда тебя всякие бандюки вдруг вынырнувшие из подворотни будут обдирать? Или ты сильный, смелый, решительный? Ну ты же офицер в душе в конце концов!

Эти слова действительно меня задели.

— Чёрт с ним! Давай попробуем.

Перед самым Новым годом съездили в Вильнюс и подали документы, прошли собеседование.

Я думал, что моя биография смутит американцев. Но на собеседовании я ничего такого не заметил. Однако некоторые вопросы были очень неприятные.

— Вам приходилось убивать афганцев?

— Я в них стрелял.

— Вы видели результаты?

— Иногда видел.

— Понимали, что именно вы их убили?

— Возможно я их убил. Но такой уверенности у меня нет. Взвод это 30 человек, 3 боевых машины пехоты, на каждой из них автоматическая пушка со спаренным пулемётом. Коллективное оружие. Но вполне возможно, что именно я убивал. Это война, я был на этой войне, воевал, хорошо воевал, командиры меня хвалили. Более того, я радовался поражению противника. Там очень всё просто: или ты или тебя.

— Почему же вы уволились из армии? Почему не переехали в Россию?

— В России мне никто не предлагал служить.

— А если бы предложили?

— Я уже не хотел служить вообще.

— Почему?

— Армия в очень плохом состоянии. Вам наверняка известно какие там порядки, какая дисциплина и вообще всё. Туркмения для меня вообще — чужбина самая настоящая.

— Но в России не так плохо, как в Туркмении.

— Не знаю. У меня родители живут в Литве. Я здесь вырос. Решил вернуться. Меня ничего не связывает ни с Кушкой, ни с Туркменией.

— Но почему в Литву?

— Здесь родители, здесь у них квартира. А куда мне ещё ехать?

— То есть если бы у вас была квартира в России, вы бы в Россию уехали?

— Скажу вам предельно честно. Я уехал бы в Россию, только в случае если бы там была нормальная армия и нормальная служба. Я люблю армию, любил свою профессию и ради неё готов был бы ехать куда угодно без всяких квартир. Теперь, когда всё изменилось и пучилось вот так, я хочу уехать в большую и сильную страну. Хочу реализовать свои способности. Буду много работать и учиться. Просто хочу всё начать с чистого листа. Хочу начать новую жизнь. Точнее я её уже начал, думаю у меня ещё тот возраст, когда можно это сделать.

В этот момент у меня даже мысль мелькнула о том, что он возможно как-то узнал, что на меня возбудили уголовное дело и я не знаю, чем оно закончилось. Вроде бы его закрыли, но это только слова. Бумаг никаких мне не давали из военной прокуратуры. Возможно он даже догадался что это основная причина того что я уволился из армии, дал взятку кадровику за свое быстрое увольнение, на это ушли все мои афганские накопления. Был уверен, что в Литве никто меня не достанет. На такой испуг меня подтолкнул очень проницательный взгляд этого человека.

Американец на меня пристально и внимательно смотрел, я не уводил взгляд.

— Разочаровались.

— Да. Это есть. Мы начали узнавать, как живут люди в развитых странах. Поняли, что жизнь продолжается. Сейчас вижу, что есть и новые возможности. Шанс начать новую жизнь, в новой стране. Забыть про эту войну, про всё это и начать нормально жить.

Сначала подумал, что я провалил собеседование. А в конце разговора мне даже показалось что у него возникла ко мне симпатия, или по крайне мере, неравнодушие.

У Вильте собеседование прошло без сучка и без задоринки.

Еще до этого мы решили, что распишемся, после того когда будет ясность с Америкой. Считалось что лучше это сделать уже там. Тем более Вильте заявила, что дети должны родиться уже в Америке. Поэтому не было никакой необходимости идти за регистрацией брака.

Вильте выслушала мой рассказ про собеседование очень внимательно.

— Витя, даже если тебя не впустят, я всё равно туда уеду. У меня будет «грин-карта» и там потом