Гордость Тэнзи снова невольно была задета. Она привыкла, что стоит ей войти в бальный зал, и все разговоры прекращаются. Привыкла видеть смятение в глазах. А вы так умеете, Оливия Эверси?

Но прошло слишком много времени с тех пор, как она в последний раз была в бальном зале.

– Мисс Женевьева с большой любовью говорила о своих братьях и сестрах.

– О да. Есть мастер Маркус, женатый на Луизе, и Колин, он тоже женат и разводит скот, но детишек у него пока нет. Мисс Оливия, она, наверное, выйдет замуж за какого-нибудь очень шикарного виконта самое позднее до конца года, благослови, Господи, ее бедное исстрадавшееся сердечко. И еще есть мастер Йен… Ой, святые небеса, какая нынче яркая луна! – внезапно воскликнула она.

Тэнзи повернула голову. Луна светила ярко, верно, но ведь это типично для луны.

Она заподозрила, что тему сменили нарочно. Кого там миссис де Витт только что упомянула? Кого-то, о ком сегодня даже не заикнулись ни герцог, ни герцогиня, в этом она не сомневалась.

Кухарка как будто забыла, о чем говорила.

– Такой юной леди, как вы, будет легко найти себе отменную пару. Может, такую же блестящую, как и у мисс Женевьевы.

Хоть бы о ней перестали говорить, как о ботинке, которому не хватает пары. Будь это так просто, она бы наверняка прямо сейчас обменивалась многозначительными взглядами с одним из тех влюбленных в нее поклонников из Нью-Йорка. Многие из них клялись ей в вечной любви, и многие были по меньшей мере так же привлекательны, как бедняга Джанкарло, и один даже поцеловал ее, потому что был дерзким, а она его подначивала. Ей это понравилось, но она все немедленно прекратила, потому что обладала куда большим здравым смыслом, чем, увы, предполагал в ней отец.

И никаких последствий не было, кроме участившегося пульса. Воздыхатель не сумел завладеть ее воображением, не говоря уже про сердце, больше чем на один день. А Тэнзи точно знала, что мужчина, за которого она выйдет замуж, должен непременно суметь покорить и то, и другое.

К счастью, она давно составила список качеств, которые должны быть у ее мужа. Подумала, что герцог сочтет его полезным.

– Вы мне льстите, миссис де Витт, – сказала она.

Кухарка повернулась и внимательно посмотрела на Тэнзи. На ее мягком лице отразилось раздумье. Какое-то время она пристально рассматривала девушку.

А затем удивила Тэнзи, потянувшись и потрепав ее по руке. Вероятно, она позволила себе такую вольность, потому что обе они были в ночных рубашках.

– Вот уж об этом ни капельки не тревожьтесь, мисс Дэнфорт.

Наверное, это была простая банальность, но там, в темной кухне, с Джорди, сонно, монотонно поворачивающим вертел с мясом, девушке показалось, что миссис де Витт заглянула ей прямо в душу. Горло Тэнзи внезапно перехватило, глаза защипало.

Разумеется, из-за поднимавшегося от шоколада пара.

Едва забрезжила заря, как глаза Тэнзи открылись.

Мягкую, как облако, перину не качали океанские волны. Элегантно меблированная комната вся состояла из темного дерева, позолоты и разных оттенков голубого. Не Америка. Не корабль. Суссекс. Пеннироял-Грин, если быть точной.

Полоска манящего розового света пробивалась сквозь неплотно задернутые шторы.

Она сонно выскользнула из кровати, потерла глаза кулаками, перекинула тяжелую косу через плечо и зашагала, как по дороге к неизбежности, по толстому ковру савонри.

Осторожно взялась за шторы – мягкого бархата с золотистым отливом – и выглянула в окно.

Горизонт открылся ей переходящими из одного в другой оттенками: сначала нежный зеленый подстриженных английских лужаек, над ним темная неровная полоса деревьев – должно быть, это лес, а за лесом широкое пространство темно-зеленого, бугристое, как взбитое одеяло (вероятно, те самые холмы Суссекса), и наконец узкая полоска серебра. Наверное, море.

Небо как раз налилось девичьим румянцем. Тэнзи смотрела, как восходящее солнце один за другим золотит предметы, словно позволяя каждому из них обрести неземную красоту. Сначала высокие аккуратные кусты, затем белая каменная скамья, далее фонтан и потом человек…

Она так сильно втянула в себя воздух, что едва не поперхнулась.

Голый мужчина.

Во всяком случае, голый от пояса и выше.

Он стоял на небольшом балкончике рядом с ней, всего в нескольких футах.

Тэнзи быстро нырнула обратно в комнату и подтянула штору к лицу, оставив неприкрытыми только глаза, как обитательница гарема, затем подалась вперед, чтобы разглядеть незнакомца как следует. Она видела только его спину: восхитительно широкие плечи, прелестный своего рода желобок вдоль позвоночника, разделявший пополам две гряды крепких мускулов, и все это переходило в упругую талию.

Внезапно он вскинул руки, выгнулся, будто его ударило молнией, и издал какой-то рык, словно языческий бог, призывающий утро. Хотя Тэнзи сомневалась, что у бога под мышками могут расти черные волосы.

И тут же исчез в своей комнате, будто кукушка, выскочившая из часов, чтобы объявить время.

Его рев еще слабым эхом отдавался в воздухе.

В общем, не самое плохое начало дня.

Тэнзи снова легла в постель. Если это сон, она хотела увидеть продолжение.

Капитан Чарльз «Чейз» Эверси вошел в «Свинью и свисток», схватил стул, повернул его спинкой вперед, оседлал, взял кружку с элем у Колина и сделал большой глоток, только после этого подняв руку и поманив к себе Полли Хоторн, подавальщицу в «Свинье и свистке».

– Спасибо, – с некоторым запозданием мрачно бросил он Колину, вытирая рот тыльной стороной ладони.

Тот нахмурился, но скорее по привычке, чем негодуя. Чейз был старшим, Колин младшим, а иерархия среди братьев Эверси соблюдалась неукоснительно. Ему бы даже в голову не пришло возразить.

– А что… сидеть нормально уже немодно, Чейз? – кротко спросил Колин. – Боишься, что не сможешь удержать свое стареющее тело, не опираясь на спинку стула?

– Его побрякушек стало в три раза больше с тех пор, как Ист-Индская компания его повысила, – проговорил Йен. – Ему необходима дополнительная поддержка.

– Если ты примешь ту должность, что компания предложила тебе в Лондоне, твоих побрякушек тоже станет больше, Йен. Когда ты вернулся домой?

– Только вчера вечером. Видимо, слишком поздно, чтобы успели приготовить мою комнату, так что меня устроили на третьем этаже. Ехал из самого Лондона. А вам известны мои планы, и даже соблазн продвижения по службе с кучей побрякушек их не изменит. Довольно скоро я уеду, так что наслаждайтесь моим присутствием, пока возможно.

Он приметил пять портов, которые хотел посетить, и наконец скопил достаточно денег (экономя и удачно вкладывая), чтобы это сделать. Китай, Индия, Африка, Бразилия. Он так часто изучал карту мира, что иногда казалось, будто она отпечаталась на сетчатке его глаз. Он мог видеть ее даже с закрытыми глазами.