– Позаимствовала у двух толстых фабрикантов в честь почётной отставки. – шутила Ракель. – Спонсор подарка «Товарищество Резман и Ромня».

Корнет глупо улыбался, теребил сапоги в руках.

– Чего стоишь? – напирала Ракель. – Примерил бы хоть! Вдруг не подойдут, может, поменять успею.

– Всё как раз! – натянув сапоги, по-детски радовался опальный. – Спасибо тебе от души, напарница.

– Не за что. Ладно, давай ещё один сюрприз покажу. Помоги-ка.

Корнет скинул вещи, помог выкатить второй сюрприз из гаража на улицу. Ракель подложила под колесо кирпичик и отошла в сторону, позволяя опальному оценить машину. Было слегка волнительно.

– Локомобиль на паровом ходу, или просто «лок». – объяснила она. – Этот малыш нас повезёт. Ну... что скажешь?

Корнет почесал побитое лицо и внимательно обозрел транспорт со всех сторон, не решаясь подходить слишком близко.

– Да что говорить... – пробубнил он. – Страшно.

– Страшно красиво? – уточнила Ракель.

– Слушай, – помялся корнет, – не хочу тебя обижать, но выглядит эта штуковина так, будто её туземцы с Пустыря по укурке собирали.

– Чего обижаться? – горько усмехнулась Ракель. – Мы с тобой сами – без пяти минут туземцы с Пустыря.

– А нормально, что там пожар под капотом? – указал корнет.

– Сам ты... пожар под капотом. – отвечала Ракель. – Это топка с углями. Пока не раскочегарится, машина с места не тронется – поэтому я и разожгла заранее, обдув наладила. Ещё где-то минут десять, и закипит. Объяснить пока, как всё работает?

– Лишним не будет. – согласился корнет.

Он нащупал в кармане шинели портсигар, поджёг папиросу от топки и предложил её Ракель.

– Ты только смотри... ой, спасибочки. – она с удовольствием приняла подношение. – Смотри, говорю, лишний раз к кочегарке не лезь. А то будешь не только опальный, но и опаленный.

Корнет улыбнулся, подкурил ещё одну папиросу для себя и послушно отошёл на пару шагов назад.

– По порядку. – Ракель сделала лёгкую затяжку. – В печи топится уголь, жар от него греет воду в котле, полученный пар валит к поршню через золотник, движется шток, вертится ось – ход есть... вроде ничего не напутала. На случай остановки предусмотрена педаль. Жмём – пар стравливается. Получается расход энергии впустую, но всяко лучше, чем тушиться. Если надо прям совсем встать, надолго, то деваться некуда – запираем заслонку и тушим, пока не погаснет. Естественно, потом опять разжигать придётся. Сызнова, как папа говорил.

– Правильно понимаю, что у нас печь горящая будет под задом? – выдыхая дым, спрашивал корнет.

– Нет. Под задом у нас котёл с кипятком.

– Успокоила.

– Да всё изолировано. – махнула Ракель. – Что ещё? Радиатор, он тепловой режим поддерживает. Четыре посадочных места, или пять, если потесниться. Фонари, передний и задний – на батареях...

Ракель вспомнила, как отец всё время твердил ей – сменные лампы хранятся в потайном ящике под щитком, справа от тормозной педали. Ключ от того ящика она по привычке носила на шее. На вопрос, зачем каким-то лампам почести в виде отдельного хранилища, папа отвечал просто – они хрупкие, а там жара нет и тряска наименьшая.

– Хочу ещё впереди метельник приколотить, как у настоящего паровоза. – продолжала Ракель. – Стильно будет. Кстати, контроллеры – очень важно. Уровень считывают, температуру и давление. Ты будешь за показателями следить.

– А ты? – возмутился опальный.

– Я за рулём. – спокойно заявила Ракель. – А ты как думал? Это – моя страсть. Не всю жизнь же подошвы резать.

Корнет покивал, бросил окурок, вдавил его в землю носом сапога.

– У тебя кто-нибудь остался здесь? – вдруг спросил он.

– Тётка по кабакам пропадает. – ответила Ракель. – Как только ухитряется, не знаю. Пить ей уже давно не на что, а наливают.

– И всё, что ли? – сомневался корнет. – А подружки? Женихи?

– Вот только не надо на больное, господин корнет. – Ракель выпустила в него облачко дыма. – Держусь обособленно, повелось так. Я для местных всегда была немного... как сказать?

– С при́пиздью? – предположил опальный.

– С ней самой. – согласилась Ракель. – Но это не моя прихоть. Мать – дикая кровь, из племени. Отец с ней возился и так, и эдак, а она всё равно не прижилась. В один день сиганула через забор, и след простыл. Самоизгналась, короче. Сейчас поди где-нибудь с шаманами натирается.

Корнет задумчиво присвистнул.

– У тебя, наверное, и копьё спрятано? – спросил он. – Или бубен?

– В бубен дать – это я завсегда с радостью, вот увидишь. – ответила Ракель. – А у тебя кто?

– Друзья. – вспоминал корнет. – Сослуживцы... бывшие. Родители. Старенькие уже.

– Жалко. – тихо сказала Ракель.