Выпускающие техники? При многоступенчатом контроле? Бригаду, конечно, сейчас проверяют на Новой Земле, но… маловероятно. Значит, свои. Помимо капитана и Мартина доступом к генератору обладали еще несколько человек.

– Я невиновен, – произнес Эдвард, поднимая наручники к лицу.

Капитан пристально посмотрел на Либовски:

– Вы участник демонстраций гуманистов. Почему мы узнаем это только сейчас? Почему вы не поставили в известность команду?

– Вы бы сняли меня в первом же порту. Так было на «Геологе». Гуманисты никому не нужны, мы люди второго сорта. У меня семья!

Олег видел, как напряглись офицеры. Баталов и сам не любил гуманистов. Лет пять назад на планетах прокатилась волна демонстраций за «ступенчатый доступ». Под давлением общественности, на новую серию полицейских BL-0,4 дополнительно к плазме установили парализаторы. Теперь стражи порядка могли защитить себя при отказе бластера. Эксперимент свернули так же быстро, как и начали. Агрессия «ступенчатых» полицейских росла как снежный ком. Два стража порядка обездвижили, а потом задушили безоружного хакера.

– Значит, вы гуманист… – протянул капитан.

Эдвард выпрямился:

– Допуск Крэмберга – варварство! – Глаза гуманиста с вызовом, зло сверкнули. – Мы оказались беззащитны перед злом. Кто дал право Крэмбергу разбрасываться жизнями? Зачем умирать? – Либовски озирался. – Человек чуть перешел черту, повысил агрессию, и вот он погибает от рук преступника, которому на агрессию наплевать!

– Довольно, – оборвал механика капитан. – На корабле есть ваши сообщники? Это вы установили имитатор помех?

– Я противник Крэмберга, но я не… убийца.

Капитан сделал знак, и Либовски увели. Да, одного предателя они вычислили, но не исключено, что другой находился среди команды. У сопливого гуманиста Либовски духу бы не хватило…

– Мы обязаны доставить дестроер на Аламею, – сказал капитан. – И мы это сделаем. Произошедшее обязывает меня сообщить вам дополнительные детали нашего полета. Дестроер не просто призван укрепить обороноспособность Аламеи, он должен предотвратить крупный теракт, который, по некоторым данным, готовят на планете боевики из группировки «Тигры космоса».

Многие офицеры предчувствовали нечто подобное. После провалившегося покушения на Крэмберга сто двенадцать боевиков, почти вся верхушка группировки «Тигры космоса», были приговорены к пожизненному заключению. Оставшиеся приверженцы свободного оружия готовы были пролить сколько угодно крови, только бы вытащить «боевых братьев» из-за решетки.

Аламея – райский уголок, в ее орбитальной инфраструктуре и близко не было ничего, что напоминало бы пограничные доки. А если бы они и были, все равно, вломиться в рай на линейном крейсере – не лучшая идея, иначе бы «Троян» разместили на груде оружия изначально. Такое уже было. Туристы перепугались, упали доходы туроператоров.

Безопасный мир без оружия – очередная гениальная концепция Крэмберга. Мир наводнен оружием, оно повсюду, но его никто не видит. Оно охраняет нас. Мир безопасен, потому что оружие с допуском. Поэтому «Троян» должен был прибыть на Аламею инкогнито. Доигрались…

– Думаю, все понимают, что сейчас «Гелиос» отличная мишень. – Капитан вопросительно глянул на техника.

– Проверка генератора на посторонние включения займет три с половиной часа, – сказал Мартин. – Еще двадцать минут на то, чтобы вернуть гипердвигатель в стационарное положение.

Четыре часа на мушке. Техник пожал богатырскими плечами. А что он мог сделать? Много ручной работы, андроидам такое не доверишь.

– Полная боевая готовность! – передал капитан на мостик, после чего орудийные бластеры и аннигиляторы «Гелиоса» перешли в режим автоматического обнаружения цели.

У стены пришла в движение плоскость голографического экрана. Сообщение с Земли. Благодаря тахионным каналам связи они приходили на «Гелиос» со сверхсветовой скоростью. Засветилась фигура командующего космофлотом Федерации, офицеры встали навытяжку.

– Илья Зимин по кличке Фарма совершил побег при этапировании его на Землю, – произнес генерал.

Олег сглотнул. После людей, стрелявших в Крэмберга, это был террорист номер один. Зимин – член группировки «Тигры космоса» – отвечал за поставку боевикам чистого, нелегального оружия.

Как сообщил командующий, тюремный крейсер, доставлявший Зимина на Землю, пропал. В последний раз команда вышла на связь перед входом в гиперпространство. Была вероятность того, что экипаж и заключенные погибли, столкнувшись с планетой или астероидом, но то, что тюремный крейсер исчез одновременно с остановкой «Гелиоса», говорило экипажу транспортника, что Фарма живее всех живых.

– По местам, – скомандовал капитан. – Зимин может атаковать нас в любой момент.

Баталову показалось знакомым лицо Фармы. Так и есть, этот человек пытался с помощью фармакологии обойти ДОК. А когда вооружить боевиков легальным оружием так и не удалось, бывший анестезиолог Зимин стал экспериментировать с выведением новой породы боевиков-суперменов. Отсюда и кличка.

– Баталов, вы лично и экипаж «Трояна» должны подтвердить свой допуск к дестроеру, – обратился капитан к инструктору по холодной нейтрализации. – Ситуация складывается не в нашу пользу, поэтому приступайте немедленно.

Пробежавшись до грузового отсека, Баталов нашел экипаж «Трояна» в полном сборе у крыла дестроера. Элита космодесанта – оператор «Трояна», собственно носитель управляющего дестроером нейрошлема, и два его дублера – занималась дыхательной гимнастикой. Бойцы готовились. «Троян» не бластер – он имел ступенчатый допуск, но это в управлении. В огневой мощи, при использовании вооружения, срабатывал стандартный моментальный отказ. Для оператора дестроера критическим был уровень агрессии 0,35 Ag.

– Непрерывка, Олег?

Баталов кивнул. Полное боевое включение. Худший террорист из тех, кто находился на свободе, шел к ним полным ходом. А что еще оставалось делать Зимину? Не с голыми же руками вытаскивать из-за решетки своих подельников.

– Отрабатываем непосредственный контакт, – сказал Баталов, принимая из рук оператора «Трояна» нейрошлем.

В трюме «Гелиоса» дестроер находился в режиме трансформации «ноль» – в виде двухсоттонного космического истребителя. Одна установка ковровой аннигиляции под крылом уже наводила на мысль о конце света. На Аламее «Троян» должен был нести боевое патрулирование под видом океанского лайнера – режим трансформации номер один. Другое дело, что белоснежный красавец, в зависимости от задачи, также мог трансформироваться в субмарину с термоядерными и протонными боеголовками на борту.

По инструкции, Олег должен был прежде получить допуск к личному оружию. Больше для психологического настроя. Система ДОКа не терпела суеты, это как парашют в аварийно-спасательной капсуле укладывать.

«Оружие – оно как девушка: никогда на все сто не знаешь, чего от него ожидать», – любил повторять Алексей Краско, друг детства Баталова. Девять лет назад бластер в руке Краско отказался стрелять. Полицейский бластер со стандартным для стражей порядка допуском до 0,4 Ag. В тот момент, когда Алексей и Олег лицом к лицу столкнулись с выбежавшими из подпольного оружейного цеха торговцами «чистым», очищенным от допуска оружием, бластер Краско зафиксировал у своего владельца отказной уровень агрессии 0,41 Ag. Почему? Это до сих пор оставалось для Баталова загадкой. Иногда желание убивать возникает у подготовленных, очень хорошо тренированных людей. Агрессию вызывают не гнев и ярость, а, например, страх. Система ДОКа заблокировала магнитный клапан в камере сгорания бластера. Преступники открыли огонь. Потоком раскаленной плазмы правую руку Краско сожгло до локтя. Спас наплечный щиток. Терапевтическое клонирование органов на провинциальном Клиосе, где друзья начинали службу, оставляло желать лучшего. Алексея списали с биомеханической клешней-протезом, способной разве что подсластить кефир. С отказными 0,41 Аg Краско еще мог служить в «безбашенном» космодесанте, но увечье обрекло его на сугубо штатскую жизнь.