— Извините, — почему-то пугаюсь своей несанкционированной нежности и облизываю губы. — Я здорова. Я... И больше не повторится.

— Нам пора, Катя, — почти буднично сообщает мне Тимур. — У меня срочные дела. Докорми Демьяна и сходи в дом за вещами, а то поедешь без них.

Глава 5

Катя

Господи, сколько же все это стоит?

Я стою посреди большой гостиной с камином, кожаной мебелью, оружием и меховыми трофеями на стенах. От последних кидает в дрожь.

Меньше всего во всю эту обстановку пишется маленький ребёнок. Теплый комочек, который уютно и сыто сопит сейчас на моих руках. Мне хочется стиснуть его посильнее и защитить от той жизни, которая ему предстоит.

— Осмотрись здесь и составь список того, что нужно, — раздаётся за моей спиной голос Тимура. — Не стесняйся.

Я оборачиваюсь и врезаюсь взглядом во владельца дома. Подходят! Они друг другу так подходят. Оба пробирающие до дрожи. Основательные, властные, опасные и… совсем не красивые. Неуютные… Передергиваю плечами от накатившего ощущения страха. Куда меня занесло?

Понимаю, что молчание затянулось.

— Покажите мне комнату ребёнка, — прошу нервно.

— Кроватку, памперсы и прочие вещи привезут через пару часов, — отвечает мне Тимур. Хмурится. — Твой чемодан отнесли на второй этаж. Вторая комната справа по коридору.

— А… — удивлённо начинаю я и вовремя прикусываю язык.

Зачем спрашивать, почему у ребёнка не готова комната, если и так понятно, что этот малыш был здесь никому не нужен. Его не ждали. Странно, что вообще оставили…

— И предвосхищая твои мысли, — Понижает интонацию Тимур, — Альбина никогда не жила здесь. А ремонт в детской закончили неделю назад. Так, — он смотрит на часы. — Я вернусь около восьми. По любым вопросам можешь обращаться к охране. Вопросы?

Вопросов у меня много, но я пока не уверена, что их все стоит задавать.Отрицательно мотаю головой, желая поскорее остаться вдвоём с ребёнком и хоть немного расслабиться.

Как я согласилась?

Но с покоем после ухода Тимура не срастается. Его сын решает испытать меня на прочность по полной программе. Помыть, переодеть, покормить… Тронуть страшно, какой маленький. Одни косточки. Смесь горячая и никак не остывает. Все не так! А как нужно? Крик. Выгибается. Я не понимаю. Волосы выбиваются из хвоста и мешают. У малыша кровит пупок, а я не могу найти ни перекиси, ни ваты. Мне уже самой хочется порыдать.

Наконец поев, сын Тимура срыгиивает «фонтаном».

Снова мою. Его. Себя…

Кое-как закачиваю малыша прямо в одном памперсе, у себя на груди. И едва успеваю выдохнуть, как в дом с шумом и грохотом начинают заносить вещи.

Кроватка, коляска, шкаф, тумбочка, пакеты. Грузчики громко решают с охраной какие-то вопросы по оплате.

Демьян, естественно, просыпается от шума и начинает плакать. Раздраженная до края, выхожу вместе с плачущим ребенком в прихожую.

— А нельзя потише?! — Срывает меня на мужчин. — Здесь, вообще-то люди живут. Ребёнок спит!

Грузчики растеряно замирают на пороге.

— Извините…

— Что мне от ваших извинений, — безнадёжно бормочу и укладываю ребенка на сгиб руки. Соску бы… Прячусь в той самой ужасной гостиной, пока мужчины таскают вещи на второй этаж.

Облюбовав кресло-качалку и поймав ритм, все-таки укачиваю Демьяна заново, а сама, как мамаша — новобранец, сгорая со стыда, залезаю на женские форумы в интернете.

Колики! Господи, ну конечно! Да, я врач. И, конечно, знала об этой особенности незрелой пищеварительной системы малышей, но сейчас абсолютно не ощущаю у себя в голове медицинского образования. Только легкую панику, усталость и бешеную ответственность.

К вечеру, уже немного освоившись на территории дома, я обустраиваю люльку-переноску из блока коляски и этим не на долго освобождаю себе руки. Лежать Демьяну одному не нравится. Нет, вы только подумайте! Человеку всего три дня от роду, а он уже качает права. Это у него в папу…

Демьян вообще с каждым часом становится все больше похож на Тимура. Или мне это только кажется?

— Ничего, мой хороший, — говорю я малышу, поглаживая вздутый после еды животик. — Ты поел. Теперь нужно покушать мне.

В подтверждение этих слов мой желудок сводит от голода. Я вспоминаю, что ничего не ела со вчерашнего дня. Да, мы с Тимуром не обговаривали условия питания, но, думаю, что он не сильно расстроится, если я сделаю себе бутерброд.

Поставив люльку с ребёнком прямо на кухонный стол, я открываю холодильник и разочарованно выдыхаю.

— Мдаа… Не густо.

Огурцы, кусок сыра, нарезка сырокопченой колбасы и оливки. Всее… Даже хлеба нет. Такое ощущение, что местный хозяин дома только закусывает.

Ну ладно…

Беру упаковку колбасы. Залезаю внутрь пальцами и , практически истекая слюной, кладу три кусочка в рот.

— Ммм… — издаю стон удовольствия и даже зажмуриваюсь.

Открываю глаза, перевожу взгляд на покряхтывающего в люльке Демьяна и вдруг закашливаюсь, замечая в дверях кухни движение.

— Я рад, что не ошибся в тебе, — раздаётся голос Тимура, пока я пытаюсь откашляться. — Извини, еды нормальной в доме действительно не было. Я понял это только вечером.

Он проходит в кухню и под моим ошарашенным взглядом ставит рядом с люлькой пакет из ресторана.

— Поешь… А завтра утром привезут продукты.

Я почему-то жду, что сейчас Тимур подойдёт к Демьяну, но нет. Этот мужлан просто разворачивается и выходит из кухни. Ещё через несколько секунд я слышу, как в доме хлопает какая-то дверь.

— Мерзавец… — шепчу в сердцах.

Но ужином из ресторана решаю все-таки не брезговать.

Хозяин до самой ночи не выходит из своей обители, а мы с Демьяном постепенно начинаем осваиваться в его новой комнате.

Нужно отдать должное. В ней действительно находится все самое лучшее для новорождённого ребёнка и даже больше. Правда, с одеждой проходится разобраться и постирать, но у Тимура в доме очень классная бытовая техника, потому это не вызывает сложности.

Накормив и укачав Демьяна в его новой кровати, я спешу в ванную, чтобы принять душ. Она находится в конце коридора, потому мне очень неспокойно, что я оставила ребёнка одного.

Стараюсь все делать быстро, но пока мою голову, мне все равно постоянно чудится, что за дверью плачет малыш. Я по-настоящему глушу в себе порывы вылететь из душа и проверить все ли в порядке. Ну, в конце концов, в доме находится отец ребёнка. И он, если что, подойдёт. Или нет?

Надеваю