– Ну, я не знаю. Вы что заканчивали?

– Университет, естественно.

Он посмотрел на меня внимательно.

– Простите, я вчера не запомнил вашу фамилию, кажется, Ракитина.

– Ну да, Марина Ракитина, а что?

– Да, кажется, я знал вашу сестру. Аня Ракитина, да? Вы на нее похожи.

– Все когда-то знали мою сестру, и я на нее ни капельки не похожа. Если вы хотите сделать мне комплимент, то не насилуйте себя.

– Но я действительно знал вашу сестру, мы вместе учились в школе.

– В параллельном классе? – съязвила я.

– А как вы догадались? – удивился он.

Теперь настал мой черед удивляться. Если он учился с моей сестрой в параллельном классе, то, значит, ему всего тридцать лет? А я думала, что ему под сорок.

Я действительно похожа на сестру, только все лучшее из лица и фигуры, и вообще ум, красота, обаяние и удачливость достались старшей сестрице. Я это поняла еще в детстве и из духа противоречия старалась сделать себя полной противоположностью сестре. Если ей нравилось белое, то я выбирала себе черное, и наоборот. У сестры была роскошная длинная грива, а я постригла волосы в шестом классе. Теперь у нее модная короткая стрижка, а у меня хвост на затылке, который мне абсолютно не идет, но надо держать марку. Забыла сказать, я очень упряма.

Тут я заметила, что Алик смотрит на меня и улыбается. Оказывается, я уже минут десять молча сидела, глядя в пустую чашку. Мне захотелось сказать ему что-нибудь резкое и разойтись наконец, но неудобно так ни с того ни с сего набрасываться на человека, тем более ему и так уже сегодня досталось. Впрочем, есть люди, которые сами позволяют другим обращаться с собой как с грязью под ногами, и никто в этом не виноват, кроме них самих. В общем, я забрала у Алика эту несчастную книгу по дианетике и собралась домой. Алик явно расстроился, думаю, ему не хотелось возвращаться на работу к своей Скорпионше. Я слегка прониклась к нему сочувствием.

– Как думаете, не усугубит положения, если мы еще немного пройдемся? Я вас провожу не до самой работы, а квартала два.

– Вы про Ларису Георгиевну? Да она уже забыла про все. Она ведь человек настроения, со всеми так обращается.

– И все позволяют? – не удержалась я.

Он помрачнел. Мне опять стало стыдно – что я-то его обижаю, нам с ним делить нечего. Мы прошли два квартала, на прощание я сердечно поблагодарила его, что не потерял чужую книгу, и пошла обратно к метро.

Не доходя несколько домов до метро, у переулка, где была стоянка машин, я замедлила шаг и собиралась зайти в собаче-кошачий магазин, чтобы купить Лолите специального собачьего печенья в виде косточек. Если и есть кто в нашей семье, кому мне время от времени хочется сделать приятное, то это Лолита. Правда, я еще очень хорошо отношусь к Славке, но если я буду покупать ему печенье, боюсь, сестра может неправильно понять. Я только собралась спуститься на три ступеньки вниз, как что-то заставило меня оглянуться. Человек на той стороне переулка, его походка, этот знакомый поворот головы…

Он подошел к синей машине, наклонился к окошку водителя, они поговорили, потом человек обошел машину, уверенным жестом открыл дверцу…

– Максим! – закричало все мое существо.

На самом деле я, конечно, молчала, но он что-то почувствовал, оглянулся, узнал меня, нахмурился в первый момент, потом кивнул как-то неопределенно, сел в машину и уехал. Я продолжала стоять на ступеньках, пока меня не подвинула дама с ротвейлером, они купили новый поводок и торопились его опробовать.

Забыв про Лолитино печенье, я побрела к метро ужасно расстроенная. Мне не нравилось мое состояние. Неужели весь этот кошмар начнется сначала? Неужели это мне пожизненное наказание? За какие, интересно, грехи?

Всю жизнь меня все сравнивали с сестрой, а поскольку сравнение было явно не в мою пользу, то люди либо ставили ее мне в пример, либо разочаровывались во мне навсегда. Это началось еще со школы, про семью я не говорю – матушка всю свою материнскую гордость израсходовала на сестру, а на меня всегда смотрела с жалостью, как на ошибку природы. Правда, я в детстве была гадким утенком, потом разрослась, сейчас смотреть на себя в зеркало не противно, но сестрица, конечно, полностью меня затмевает.

В школе учителя бесконечно сравнивали меня с сестрой:

– А вот Аня всегда все уроки делала на «отлично»!

– А вот Аня никогда не забывала дома дневник и сменную обувь!

– А вот Аня кувырок назад выполняла на «пять», а ты еле-еле на «три с плюсом»!

В конце концов мне это надоело, и я начала дерзить учителям. Они в ответ стали выставлять мне плохие отметки и вызывать родителей в школу. А потом мы переехали. Сестра тогда училась уже в седьмом классе и могла самостоятельно ездить в школу через весь город. А меня мать перевела в простую школу возле дома, и все успокоились. Иногда я жалею, что не закончила английскую, но потом ведь пришлось бы идти в тот же институт, а там я опять слышала бы то же самое про сестру. Так что свои нервы дороже. А я себе спокойненько, не утруждаясь, закончила простую школу, поступила в технический вуз, потому что матушка не представляла себе, что у ее детей не будет высшего образования. Инженеры нынче никому не нужны, поэтому, помаявшись без работы, я устроилась в техническую библиотеку Технологического института и так там и работаю уже четыре года. Мать с сестрой, естественно, недовольны, они говорят, что надо менять работу, менять жизнь, менять все. Не могу сказать, что мне моя жизнь нравится, но менять тоже ничего не хочется. Отсюда – непримиримые противоречия с семьей.

Сколько себя помню, в нашей семье всегда были на первом месте успехи моей сестры, личная жизнь моей сестры и так далее. В доме всегда толклись знакомые моей сестры, ее друзья и поклонники. Все они были личности. Элита, цвет общества, как говорила моя мать. Куда там моим одноклассникам из простой школы! Мать всегда смотрела на них с брезгливым удивлением, как на божью коровку, которая случайно залетела на городской балкон. Понемногу мне и самой стало казаться, что все мои друзья – серые, неинтересные люди. В общем, вы видите пред собой классическую иллюстрацию к Фрейду – комплекс младшей сестры-неудачницы.

И вот прошли уже годы учебы в институте, а я как-то ни на ком не могла остановиться. Никто из парней по-серьезному мне не нравился. Мать начала беспокоиться, но поскольку сестра бесконечно то выходила замуж, то разводилась, потом рожала Дашку, то матушке было не до меня. А потом на день рождения сестры кто-то привел Максима. Сестра тогда как раз только-только начинала расходиться со вторым мужем, мы еще про это не знали.

Максим явился с огромным букетом роз. Они были знакомы раньше, не то по работе, не то во время учебы где-то сталкивались. Анькин второй муж ужасно ее ревновал, хотя она ему не изменяла. У Аньки другой подход – она не заводит любовников при живом муже, она просто меняет мужей, когда они ей надоедают. И чтобы не создавать на празднике напряженную ситуацию, Максим стал уделять внимание мне. Он был очень хорош, просто потрясающе выглядел, они с моей сестрой составили бы обалденную пару, это было ясно не только бедному Анькиному мужу, но и всем вокруг. Поэтому я все поняла правильно, держалась приветливо и любезно принимала его ухаживания. Вечер прошел спокойно, никто ни с кем не скандалил, сестра, как обычно, была обворожительна.